Однако когда деревня уже скрылась из виду, Грегори прервал сию животрепещущую беседу, чтобы присовокупить собственные слова благодарности.— Для этих крестьян вы, как манна небесная, — сказал он и, помолчав, добавил:— И для меня тоже.Алуэтта почувствовала, как замирает ее сердце.— Раньше я никогда не понимал этой чепухи насчет любви и красоты, — признался он. — Теперь же, благодаря встрече с вами, стихи обезумевших от любви поэтов представляются мне лишь образцом здравого смысла. ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ Алуэтта отвернулась, покраснев в который уж раз за последнее время.— Не выходите из себя, сэр! Теперь я уже достаточно хорошо знаю вас и понимаю, сколь вы добры ко мне.Вы проявили ангельское терпение, и когда я не смогла объяснить крестьянам устройство простейшего насоса, и когда вам пришлось растолковывать мне, каким образом частичный вакуум поднимает воду наверх.— Все верно, — согласился Грегори.Нет, он, безусловно, умел, как никто другой, свести ее с ума!Следующую деревню, которая им встретилась, осаждали невидимые монстры — жителей преследовали галлюцинации. Алуэтта предположила, что причина заключена в недоброкачественной пище. Как выяснил Грегори, основу их питания составлял рисовый хлеб.Он взял на анализ пробы крупы и обнаружил какие-то черные вкрапления. Это явно был какой-то грибок, вызывавший у людей галлюцинации. Алуэтта собрала необходимую информацию по поводу импорта ржи из соседнего графства и с этими данными отправилась на прием к местному барону. С ней явился и Грегори, безукоризненно вежливый, но с холодком в глазах. Вдвоем им удалось убедить барона принять верное решение.Покинув деревню, они ехали и обсуждали, каким образом грибок может стимулировать галлюцинации. Это перевело разговор в область неврологии: к обсуждению нервной системы человека. Теперь уже юноша слушал свою спутницу с широко распахнутыми глазами и под конец резюмировал:— Теперь я понимаю: дело не только в вашей способности воздействовать на разум человека путем внушения ему определенных образов — у вас, к тому же, глубокое понимание принципов работы человеческого сознания.— Ну, насколько это возможно, — запротестовала Алуэтта.— Не скромничайте: вы — единственный эспер в нашем королевстве, кто умеет делать подобные вещи, — настаивал юноша. — Кто бы еще стал интересоваться этим, серьезно обдумывать? Причем вы в равной степени талантливый эмпат и телепат. И, что самое главное, ваш блестящий ум смягчается и украшается нежностью и добротой!— Вы оказываете мне слишком большую честь, сэр! — потупилась Алуэтта.— Напротив, я не могу подобрать слов, чтоб выразить все мое уважение.На миг Грегори сбросил свой ментальный экран, и перед ее взором мелькнул собственный образ в сознании юноши. Она увидела себя как бы его глазами — светящееся, эфемерное видение. Это длилось всего мгновение, но оказалось достаточно, чтоб повергнуть ее в трепет.— Но, сэр, вы слишком высокого мнения обо мне!И, кроме того, я далеко не так прекрасна, как вам кажется!— Вы намного прекраснее, чем в моих мечтах! — ответил Грегори. — Да и потом: какое это имеет значение, если у меня есть мое видение?— А вдруг эта красота вообще существует только в вашем представлении? — на словах сопротивляясь, девушка, тем не менее, была потрясена.— А так ли это важно? — пожал плечами Грегори. — С таким же успехом можно спросить: а существует ли звук от падения дерева в глубине леса, если на десять миль вокруг нет ни души?— Конечно, существует, — нахмурилась Алуэтта, чувствуя, что в этом безумном споре теряет почву под ногами. — Звуковая волна — она и есть звуковая волна.— Да, но не более, чем волна в воздухе, — парировал юноша. — А если нет уха, способного воспринять ее, можно ли трактовать эту волну как звук?Так они коротали дорогу за невинной беседой на философские темы. Подобные дискуссии, не выливаясь в какие-то конкретные результаты, тем не менее, сослужили добрую службу Алуэтте во время вечерней медитации.И слава Богу! Иначе как бы она смогла избавиться от наваждения: девушка представляла себя в постели, в объятиях Грегори! И ничего с этим не могла поделать.
Назавтра Грегори попытался продолжить разговор на философские темы, но Алуэтта предпочла им искусство и общественные науки. Она слушала своего спутника с восторженным вниманием. Если случалось, что он чего-то не знал, то Алуэтта (а анархисты снабдили ее фундаментальными, хотя и предвзятыми, знаниями по этим вопросам) охотно восполняла его пробелы. Особенно забавно получалось, когда они пытались сопоставлять разные версии одних и тех же событий.Как-то вечером, когда они уже покончили с ужином и вымыли миски, Грегори заметил:— Мне кажется, вы вполне оправились от испытания, связанного с лечением. По крайней мере, у вас вид отдохнувшего, полного энергии человека.— В некоторых отношениях — да, — нахмурилась девушка. — Хотя и не уверена, что всецело.— Ничего, думаю, это — вопрос времени, — он потянулся и прикоснулся к ее руке.Это прикосновение, такое легкое, почти неощутимое, тем не менее отозвалось дрожью во всем теле девушки. Ей стоило большого труда сохранить спокойный вид.— Меня волнует другой вопрос, — призналась Алуэтта. — Смогу ли я когда-нибудь почувствовать себя полностью исцеленной?— Несомненно, — с горячей убежденностью воскликнул юноша. — Вам надо только твердо верить в свою природную доброту и пользу.Его рука накрыла пальцы девушки, и ей показалось, что его глаза заполнили, заслонили весь мир.— Я лично верю в это, — мягко сказал Грегори. — На мой взгляд, вы — женщина чрезвычайно талантливая и умная, с большим запасом любви и благородства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107