Я полагаю, дух моего отца может гордиться мною — я сумею справиться с нашим хозяйством!
— Это женщина-то? Что за глупость! — презрительно фыркнул стюард.
Даже Сенред скривился.
— Если твой отец обучил тебя столь неженским обязанностям, то тем самым он оскорбил не только всю нашу деревню, но и богов!..
Не веря собственным ушам, Алеа посмотрела ему в глаза.
Внутри у нее все похолодело. Нет, он действительно был уверен в собственной правоте!
Неожиданно Алеа почувствовала, как внутри нее волной поднимается злость. Но она потупила взор, чтобы не выдать своих истинных чувств. А вот дрожь сдержать никак не могла.
— Знаю, знаю, дело это не из приятных, — продолжал Сенред, слегка смягчившись.
Знай он, почему она вся дрожит, наверняка бы выбрал слова пожестче.
Но и такая мягкость старосты вызвала раздражение у стюарда.
— Ни одна женщина не может взять на себя заботы по управлению фермой и справляться с ними наравне с мужчиной! Тем более та, чье чрево в будущем способно расплодить среди нас великанов! Кто из вас хотел бы, чтобы ферма на границе с Етунхеймом когда-нибудь перешла в руки к гнусному гиганту? Чтобы среди нас вдруг завелись лазутчики наших злейших врагов? Нет, этого мы никогда не позволим!
— Но я ведь не великанша! — воскликнула Алеа и залилась слезами. — Я такая же, как все другие обитатели Мидгарда! Как можно отнимать у меня доставшееся мне от отца наследство?
— Барон имеет право делать все, что пожелает! — сурово напомнил ей стюард. — Дом и земля должны перейти в руки того, кому доверяет барон!
— Но это же несправедливо! — вырвалось у несчастной девушки, и слезы потекли еще сильнее. — Ведь это жестоко! Что мне остается?
— Как ты смеешь обвинять барона в жестокости! — Стюард вскочил на ноги и, схватив молот Тора, застучал им по столу. — Барон делает только то, что должно и верно!
Произнеся это, стюард обвел взглядом собравшихся.
— Кто из вас питал ненависть к ее родителям?
Люди примолкли и пугливо заозирались по сторонам. Но тут со своего места поднялся Вигран Вентод.
— Я презирал Ларса. Какое право он имел на столь богатые земли, на дом и овин?
— Но он построил их собственными руками! — встала на защиту отца Алеа.
— Тихо! — взревел стюард и громко стукнул молотком.
— Ферма переходит в твои руки, достойный человек! Эта женщина тоже твоя! — И стюард злобно посмотрел на несчастную. — Кто дал тебе право обвинять барона в жестокости?!
— А что это, как не жестокость! Отнять у меня все нажитое нашей семьей добро, а меня отдать в руки того, кто нас всегда ненавидел! И подобное ты называешь справедливостью?!
— Пусть это послужит хорошим уроком для тех, кто посмеет воспротивиться воле барона и богов! — Лицо стюарда побагровело от гнева. — И тебя пусть это научит, как покоряться своим хозяевам. Ты не только почти что великанша, но и упрямая строптивая баба. И если тебя не поставить на место, то в один прекрасный день ты, того и гляди, набросишься на своих соседей с кулаками, или же, что еще хуже, — с топором. Вот почему место тебе среди рабов: большего ты не заслуживаешь!
Стюард посмотрел на Виграна.
— Смотри, научи ее послушанию! Я как-нибудь проверю.
— Обещаю, милорд, за мной не заржавеет. — И Вигран расплылся в противной ухмылке.
Алеа почувствовала, как мир вокруг нее рушится.
* * *
По крайней мере она не досталась Альфу.
Если это, конечно, можно считать утешением.
Но на безрыбье...
У Вентодовой жены, Бирин, было круглое лицо, которое всякий раз, когда Алеа попадалась ей на глаза, принимало кислое выражение. А надо сказать, что первый раз это случилось, как только несчастная девушка переступила порог их дома.
— Немедленно бери метлу и подметай, бездельница! Пыль отовсюду смахни! И смотри, ничего не разбей!..
Алеа прикусила язык и пониже склонила голову.
По щекам ее катились горючие слезы, но она послушно достала из угла метлу и принялась подметать. Правда, ее так и подмывало стукнуть ненавистную Бирин рукояткой метлы по голове или загнать в ее луженую глотку все прутья. Но Алеа тотчас напомнила себе, что ее печальный удел — не иначе как воля богов. Это Норны сплели для нее такую нить судьбы. Остается только покориться их воле. И если она будет стараться и чисто мести в этой жизни, то после смерти ее ждет сияющая Валгалла, где она и пребудет до самого Рагнарека.
Алеа старалась не обращать внимания на ехидные шутки Виграна, его сына Силига и дочери Ялас. Все семейство собралось посмотреть, как она будет подметать пол в их доме. Особенно Алеа старалась не смотреть на Силига. Вигранову сыну было уже почти двадцать, ростом — чуть ли не с отца, хотя еще по-юношески жилистый и подтянутый.
От взглядов, которые хозяйский сынок бросал в ее сторону, Алеа была готова провалиться сквозь землю.
— Ты что, первый раз держишь в руках совок? Столько прожила, а не умеешь мести пыль? — придиралась к ней Бирин.
И вновь Алеа промолчала. Как будто ее хозяйке неизвестно, что, как ты ни старайся, невозможно сразу подмести весь мусор!..
Не говоря ни слова, девушка аккуратно, хотя и не с первого раза, замела на совок всю пыль.
— И как это мать не научила тебя! — не унималась Бирин.
Услышав, как эта противная бабища осмелилась критиковать ее мать, Алеа вспыхнула и уже приготовилась ответить дерзостью на хамство, но внутренний голос в последнее мгновение велел ей одуматься, и девушка, не произнеся ни слова, застыла на месте.
В этот момент здоровенная лапища Бирин хлопнула ее по лицу.
— Подметай, неумеха, ишь, разинула рот! Пошевеливайся, кому говорят!..
Алеа на мгновение окаменела от боли и унижения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87