Огонь и волны пены продолжали метаться над ней. Прямо у капитанского мостика медики развернули пункт первой помощи, вокруг лежали раненые и убитые. Корабельный священник тоже был здесь. Ясон видел, как, стоя на коленях, он перекрестил лежащего пехотинца, натянул на его лицо форменную куртку, встал и, пройдя несколько шагов, снова опустился на колени.Ясон подошел к шлюзовой камере и остановился прямо перед ней, выжидая.И в конце концов он увидел их — проблески света, которые спустя несколько мгновений обрели форму. Эскадрилья «Бродсвордов» пронеслась мимо, торпеды под их крыльями зловеще сверкали. Следом шли «Сэйбры» и «Рапиры», четыре из них отделились и заняли защитную позицию вокруг «Таравы». И на их крыльях сверкало имя корабля, к которому они были приписаны, — «Конкордия».— Этот старый хрыч Толвин и в самом деле не бросил нас, — еле слышно сказал Ясон.— Конечно, нет, — с вызовом ответил Кевин, и Ясон усмехнулся.— Мы поступили бы точно так же! —Думсдэй хлопнул Ясона по плечу, крепко стиснул его в объятиях, и впервые за все долгие годы их дружбы Ясон увидел, что он смеется.— Да, конечно, — прошептал Ясон. — Мы сделали бы то же самое. ГЛАВА 12 — Вот почему я считаю, что вся вина лежит на вас и вашем выжившем из ума деде, — сказал барон Джукага.Принц Тхракхатх выслушал его, в ярости сверкая глазами и больше всего сожалея о том, что он не может просто убить его. Вся императорская семья была настроена против того, чтобы применять чрезвычайные меры к тому, кого они считали виновником всех бед. Основной флот понес серьезный ущерб, большинство преданных им килратхов погибли, стоило ли сейчас разжигать междоусобицу? Многие семьи выражали крайнее недовольство случившимся. Кто знает? Они могли объединиться между собой и подняться против императора, так что не следовало в данный момент дразнить гусей. Подумать только! На Вукар потеряно пять авианосцев, два повреждены настолько серьезно, что смогут встать в строй не раньше чем через год или даже два, плюс разгром шести почти законченных авианосцев на строительных верфях. Немыслимо, просто немыслимо…— Вы-то, по крайней мере, живы, не то что Русмак и Гар, — хмуро сказал принц.— Оба они вели себя как глупцы и заслужили смерть. Гар был слишком самонадеян и горяч, он не хотел ждать. Если бы он задержался и выждал, пока высадятся десантные части, как я ему советовал, то не погиб бы вместе со своими кораблями в самом начале, когда их флот свалился нам как снег на голову. Он погиб, и поделом ему. Трагедия в том, что его глупость обошлась в сорок тысяч жизней наших лучших воинов, а Вукар так и осталась в руках людей.— Нам не придется отбивать Вукар, — сказал принц Тхракхатх. — Только что получено сообщение нашего наблюдателя. Они покинули Вукар, разрушив все, что смогли.— Я с самого начала говорил вам, что это пустая затея. Месть за разрушенный дворец, на который не позарился бы даже последний голодранец — и больше ничего.— Как смеете вы говорить такое о месте, где жила мать императора?— Смею, потому что кто-то должен сказать вам наконец правду! — возмущенно воскликнул барон.Тхракхатха просто ошеломил его гнев — впервые в жизни он услышал, как барон Джукага, всегда спокойный и выдержанный, повысил свой голос.— Дело не в дворце, конечно. Ваш дед, мой сводный дядя, втянул нас в гибельную войну. Вас тогда еще на свете не было, и вы не знаете, как я предостерегал его от этого, советуя прежде попытаться вступить в соглашение с людьми. Отправить к ним послов, заслать шпионов, убаюкать людей сладкоголосыми песнями о том, как мы жаждем мира и разоружения, а потом ударить. Если распустить слюни, всегда найдутся глупцы, которые поверят, учредят всякие комитеты по дружбе и согласию, заморочат остальным головы ласковыми уговорами — короче, сделают за нас полдела. Ослабить военный флот можно, добившись того, что средства, на него отпущенные, пойдут на другие цели. Мирные. И это сделать легче, чем уничтожать его в сражении. Ни вы, ни ваш дед не понимаете: одной и той же цели можно добиваться разными средствами, не только войной, но и миром. Важен результат, важна окончательная победа. Вы же признаете только кровопролитие.— Все это — уже история, покрытая пылью, которая говорит только о вашей трусости. Тот факт, что вы, килратх, в жилах которого течет императорская кровь, способны рассуждать подобным образом, выходит за пределы моего понимания.— Ну да, знаменитая килратхская гордость! Мы никогда не прекратим воевать, мы даже слышать об этом не хотим, все на свете должно принадлежать нам, наш законный удел — повелевать всем, даже звездами. Но сейчас мы столкнулись с достойным соперником. Люди преподали нам хороший урок, и нельзя относиться к ним с пренебрежением. Мы, конечно, одолеем их, но только тогда, когда получше изучим эту расу.— Вы жаждете мира?— Вовсе нет. Это война не на жизнь, а на смерть, либо мы их, либо они нас. Но войну нужно вести с умом и ясной головой, а ничего этого у вашего деда нет.— Подобные речи — измена, я не желаю вас больше слушать.— Полагаете, что это измена, кузен? Какая может быть измена, если то, что я говорю, идет на пользу дела? Это не измена, это здравый взгляд на вещи. Мы были уверены, что запросто справимся с ними, что колосс стоит на глиняных ногах, ткни его — и он развалится, и ветры наших бурь развеют его прах. А что получилось? Тридцать лет они терпели поражение за поражением, а за последние десять дней уничтожили столько, что все ваши обещания закончить войну победой еще до конца этого года рассеялись как дым.Обойдя стол, барон налил себе вина и с усмешкой взглянул на Тхракхатха.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90