"Вы знаете, Рагор, - говорит
Шаклер, - правительство есть правительство. Любой невежа с улицы считает,
что ему дозволено врываться к губернатору в любое время дня и ночи". "Да,
понимаю, - это Рагор отвечает. - Я, пожалуй, и сам так повел бы себя,
случись со мной такое". "Надеюсь, ты больше не станешь убивать на поле
брани, - умоляет его Шаклер. - Отыграйся лучше на мне, но не на несчастных
вольмарцах. Договорились, рядовой Рагор?" - "Слово чести, сэр. В следующий
раз, как только мне захочется кого-нибудь убить, я явлюсь прямо к вам,
командир". - "Отлично, - говорит генерал, - в любом случае, я жду вас
завтра в это же время. Вы свободны". Рагор щелкает каблуками и строевым
шагом выходит.
- А ведь еще неделю назад он и грудь выпятить не мог по стойке
смирно, - заметил Дар. - Метод Шаклера просто изумляет.
- Не успел Рагор закрыть за собой дверь, как Балабахер проорал что-то
насчет львиной пасти. "Так действительно может показаться, - говорит ему
спокойно Шаклер, - особенно, если вам не привили хороших манер. Мне до сих
пор казалось, что у штатских сохранился восхитительный анахронизм
стучаться в дверь перед тем как войти". На что Балабахер заявляет: "Да как
вы смеете так принимать нового губернатора". Я вам скажу, Шаклер так и
замер.
- Немудрено, такая новость шокирует даже психиатра, - сказал Чолли.
- Да нет, генерал давно не обращает внимания на проявления мании
величия. "Как я понял, вы прибыли сегодняшним звездолетом?" - интересуется
он. Балабахер кивает: "И я, и моя свита". Вы знаете генерала и понимаете,
что это заявление никак не устраняет его сомнений в психическом здоровье
заявителя. "Вы с Терры?" - "Да, - отвечает Балабахер. - Бюро направило нас
навести порядок на этой планете, я должен избавить ее от коррупции и
греха". Шаклер присаживается к столу и начинает писать в блокнот:
"Полагаю, у вас с собой документы, чтобы удостоверить вашу личность". "У
меня они были, - гневно заявляет Балабахер, - но ваши наглые таможенники
конфисковали все, включая копии".
Корв хихикнул.
- Да, - продолжал Коска, - Шаклера эти слова тоже позабавили, но он и
вида не подал. Балабахер как заорет: "Вы должны разыскать негодяев!", на
что Шаклер отвечает: "Это довольно затруднительно. Меня поражает, как вы
сумели найти здесь таможню. Насколько мне известно, Вольмару таможни не
положено по статусу". Но доведенный до отчаяния Балабахер не сдается: "Да
будет вам, сэр. Уж вы-то должны знать, какие службы находятся в вашем
ведении!". - "Знаю, - говорит Шаклер. - Кстати, а где вы обнаружили
таможню?" - "В космопорту. Убогое строение пять на пять". - "Пакгауз, -
кивает Шаклер. - Кто же там был?" - "Двое мужчин и женщина. Все в форме
таможенников. Уж их-то вы должны знать". - "Боюсь, что не знаю, хотя
женщину найти будет несложно, их всего семьдесят в нашей колонии". И тут,
ребята, в голосе Балабахера начинают прорезаться первые нотки сомнения:
"Вы считаете, что таможня там находится неофициально?" - "Почему же
неофициально, - отвечает Шаклер, - уверен, что таможенники назначили себя
на пост сами". Балабахер стихает и его лицо приобретает удивительный
оттенок...
- Вишневый? - предположил Корв.
- Оранжевый? - предложила свой вариант Самми.
- Неужели фиолетовый? - засомневался Дар.
- Никто не угадал, - засмеялся Коска. - Скорее, лиловый, ближе к
свекольному. Потом Балабахер взрывается: "Меня обманули!" - "Да, -
соглашается с ним Шаклер, - кто-то воспользовался вашей доверчивостью. Во
всяком случае, происшествие ставит нас обоих в неловкое положение. Бюро
действительно могло вас послать заменить меня". Балабахер говорит: "Но это
на самом деле так". - "Но документов, подтверждающих ваше заявление, нет",
- указывает Шаклер. - "У меня есть свидетели! - разоряется Балабахер. -
Моя свита охотно подтвердит факт беззастенчивого грабежа!". - "Не
сомневаюсь, - мягко увещевает его Шаклер. - Но простите, ваше сиятельство,
я вынужден заметить, что их свидетельство не может считаться полностью
беспристрастным". Балабахер молчит и Шаклер продолжает: "Надеюсь, вы
понимаете, что не могу же я уступить свой пост неизвестно кому и
неизвестно зачем". - "Но это невыносимо, - восклицает Балабахер, - я
действительно губернатор". - "Может быть, может быть", - говорит Шаклер. -
"Сэр, - говорит Балабахер так, будто его режут на дольки, - неужели вы
намекаете, что я жулик?" - "Что вы, - отвечает Шаклер, - я и в мыслях
подобного не держал. Но если вам нравится считать себя жуликом -
пожалуйста. Что же прикажете думать мне?" В этом месте генерал захлопывает
дверь и нам приходится довольствоваться тем, что слышно через стены.
- И что же дальше? - осведомляется Корв.
- Крик, шум, слов не разобрать, но постепенно все затихает, и тогда
кому-то из нас приходит мысль проверить исправность селектора. Нам удалось
прослушать небольшой отрывок беседы. Говорил Балабахер: "...началось,
когда мне было четыре года. Тогда моя мать увлекалась любительским
головидением и, конечно, всегда была занята. Детский сад, куда я ходил,
был на хорошем счету, спору нет, но большинство детей были гораздо старше
меня, и теперь, оглядываясь назад, я замечаю, что их поведение было
ненормальным". Шаклер пробормотал что-то утешительно-успокоительное, но в
это время адъютант с крысиной физиономией стал вякать по поводу телепатии
и тому подобной чуши. Мы единодушно решили, что селектор исправен, и
выключили.
- Справедливо, - согласился Дар.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76