- Нет, свяжите их и держите здесь. У меня есть для них отличное
применение.
Род нахмурился.
- Что ты имеешь ввиду под словом "применение"?
- Не спрашивай, мастер, - поднял руку Большой Том. - Если Туан
нуждается в них - предоставь их ему. Этот малыш прекрасно знает свое
ремесло. Я никогда не видывал и очень редко слыхивал о каком-либо
человеке, который мог бы так управлять толпой.
Он повернулся и спрыгнул вниз по лестнице, проверил павших на
сердцебиение, связал одного, все еще живого и уволок под балкон их всех.
Затем он подхватил их капитана у очага и перекинул его через плечо.
- Том, - окликнул Туан, и когда великан поднял взгляд, приказал. -
Принеси тот рог, что висит над каминной полкой и барабан рядом с ним.
Том кивнул и взял с гвоздя помятый, закрученный спиралью охотничий и
забрал один из барабанов - ничего большего, чем пустой бочонок с
натянутыми по обеим сторонам шкурами - с его места на каминной полке.
Род нахмурился, сбитый с толку.
- Для чего тебе понадобились барабан и горн?
Туан усмехнулся.
- Ты умеешь играть на роге?
- Ну, я не совсем подхожу для первого кресла в филармонии, но...
- Сумеешь, - сказал Туан с пляшущими от возбуждения глазами.
Большой Том взбежал по лестнице с Пересмешником на одном плече и
трубой и барабаном на другом.
Он бросил инструменты и положил связанного к его товарищам. Затем
выпрямился, уперев кулаки в бока, и ухмыльнулся.
- Здорово, мастера! Ну и что теперь ты велишь нам сделать с ними,
Лордик?
- Ты возьмешь барабан, - сказал Туан, - и когда я дам тебе знак,
повесишь этих четверых на перилах балкона, но не за шею. То намного больше
к нашей чести, что мы взяли их живыми.
Род вскинул бровь.
- Это не тот старый анекдот, что мы, мол, достаточно могущественны,
чтобы быть милостивыми?
Он не услышал ответа, потому что Большой Том принялся бить в барабан.
Помещение наполнил топорный рокот.
Род поднял рог.
Туан ухмыльнулся, вскочил на перила, встал, широко расставив ноги и
сложив руки на груди.
- Созови их, мастер Гэллоуглас! - крикнул он.
Род поднес к губам мундштук и заиграл "побудку".
Она звучала довольно-таки странно на охотничьем роге, но свое
воздействие все же произвела. Прежде чем он добрался до середины второго
куплета, зал заполнился нищими, грабителями, хромыми, однорукими, ворами,
карманниками и убийцами.
И ропот - прибой и ветер перед штормом - наполнил зал как контрапункт
к барабану и рогу. Все они были спросонья, с осоловелыми глазами, с
затуманенными мозгами, швыряющими друг другу тысячи недоверчивых вопросов,
с потрясением и испугом увидевшие Туана, брошенного ими в тюрьму, который
теперь стоял высоко и гордо в зале, из которого он недавно был изгнан.
Ему полагалось страшиться их, ему следовало страшиться возврата, а
если уж он вернулся, созывая их к себе горном и барабаном - а куда же
делся Пересмешник?
Они были потрясены и больше чем малость испуганы. Люди, которых
никогда не учили мыслить, теперь столкнулись с немыслимым.
Род закончил свое туше и резко оторвал трубу от губ, завертев ее
сверкающим кругом, кончившимся тем, что раструб уперся ему в бедро.
Большой Том дал барабану последний, заключительный "бум".
Туан провел рукой в сторону Большого Тома и начал очень тихо щелкать
пальцами. Барабан снова заговорил, рокочуще, настойчиво и очень тихо.
Род поднял взгляд на Туана, который усмехался, уперев руки в бока -
ни дать, ни взять, царственный эльф, явившийся в свое королевство. Он
посмотрел на зрителей, потрясенных и преисполненных страха, пялившихся,
разинув рты, на повелительную, командующую фигуру возвышающуюся над ними.
Род был вынужден признать, что это был отличный способ начать речь.
Туан вскинул руки, и зал затих, за исключением мерного рокота
барабана Тома.
- Вы прогнали меня! - крикнул Туан.
Толпа съежилась, бормоча, полная страха.
- Прогнали и выбросили вон! - воскликнул Туан. - Вы отвратили от меня
глаза свои, отвернулись от меня, думали никогда больше не смотреть мне в
Ропот усилился, начиная принимать угрюмый, отчаянный оттенок.
- Разве это не так, разве я не был изгнан вами? - вопросил Туан, а
затем добавил обращаясь к толпе. - Тихо!
И как по волшебству зал затих.
Он навел на толпу обвиняющий перст и прорычал:
- Разве я не был изгнан?
На этот раз были некоторые пробормотавшие:
- Да.
- Разве не так? - в третий раз обратился Туан.
Хор "да" еще более усилился.
- Разве не так?
- Да! - наконец это слово прокатилось по головам всей толпы.
- Разве вы не называли меня предателем?
- Да, - снова ответила толпа.
- И тем не менее вот он я, стою здесь, - выкрикнул Туан, - как
видите, сильный и свободный, и снова в качестве хозяина Дома Хлодвига!
Никто этого не оспаривал.
- А где те настоящие предатели, которые увидели бы вас разорванными в
клочья в безнадежной битве? Предатели, которые превратили Дом Хлодвига в
тюрьму в мое отсутствие? Где они теперь, чтобы оспаривать мое главенство?
Он положил руки на бедра, в то время как толпа пустила этот вопрос по
рядам, а Том быстро привязал десятифутовую нить к путам Пересмешника, а
другой конец привязал к столику перил.
Когда ропот толпы: "Где Пересмешник?" стал усиливаться, он обслужил
таким же образом троих его приспешников.
Туан дал ропоту нарасти и усилиться, затем как раз тогда, когда он
достиг своего пика, подал знак Тому.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114