Было у меня
предчувствие, что что-то не в порядке, но я не мог сообразить - что именно
и уж во всяком случае не предвидел, что кто-нибудь от этого пострадает.
- Ну так что же произошло?
- А я все еще не знаю, - Том встал. - Я устал продираться через эти
заросли, устал биться головой о стенку и мне плевать, что думают
остальные. Что-то не в порядке с Семеркой, нечто, чего в нее не
встраивали. Это самый лучший бульдозер, какой только есть, но то, что
произошло на площадке, как-то изменило его. А теперь - вперед - думай, что
хочешь, сочини ребятам любую историю по своему вкусу, только не забудь
передать им, что на этой машине работаю только я. Ты понял? Только я.
- Том...
И тут у Тома лопнуло терпение.
- Это все, что я собираюсь сказать по этому поводу! Если кто-нибудь
еще пострадает, пусть это буду я. Ты понял? Чего вам еще надо?
Он ушел, все еще кипя. Чаб растерянно смотрел ему вслед, потом вынул
изо рта сигарету и тут только понял, что перекусил ее пополам - вторая
половина была во рту. Он сплюнул и покачал головой.
- Ну как она, Пиби?
Пиблз поднял глаза от сварочного агрегата.
- Привет, Чаб. Через двадцать минут будет готова. - Он прикинул
расстояние между сварочной машиной и большим бульдозером. - Мне нужно было
взять сорокафутовый кабель, - сказал он, глядя на хвосты проводов
свисающие со специальных крюков на задней стороне сварщика. - Неохота
подгонять сюда еще одну машину, чтобы двигать сварщика, и еще больше
неохота трогать с места Семерку. - Он отсоединил верхний кабель и
отшвырнул его, и пошел к бульдозеру, наматывая на руку нижний кабель. Он
уже выбрал и ухватился за нижний зажим - стоя в восьми футах от машины.
Левой рукой он натянул кабель, а правой зацепился за верхний край лезвия,
собираясь прикрепить зажим.
Чаб наблюдал за ним, пожевывая свою сигару и почти неосознанно щелкая
чем-то на пульте дугового сварщика. Он нажал на кнопку включения, и
шестицилиндровый мотор ответил мягким урчанием. Он лениво подвигал рычажки
выбора способа сварки, потом задел переключатель дугового генератора...
Тонкий, сияющий, бело-голубой луч энергии сорвался с лежавшей на
земле головки аппарата и мгновенно пятьдесят футов, отделявших сварщика от
Пиблза, который только коснулся лезвия бульдозера. На мгновение и плечи
механика окружил фиолетовый нимб, потом Пиблз согнулся и упал. Щелкнул
рычаг, прерывающий работу сварщика, но поздно. Без звука, на неработающем
моторе Семерка откатилась назад и остановилась, ударившись о стоящий рядом
каток.
Чаб потерял сигару, но не замечал этого, он стоял, вцепившись зубами
в собственный правый кулак - прокусил руку чуть не до кости. Его глаза
вылезли из орбит, он дрожал, был вне себя от страха. Потому что старик
Пиблз был мертв. Сгорел.
Они похоронили его рядом с Риверой. После похорон не было особых
разговоров - старик был куда ближе всем им, чем они думали раньше, Харрис
впервые в своей развеселой беспечной жизни был строг и серьезен, а походка
Келли, казалось, потеряла часть своей легкости. Час за часом Деннис
пытался заговорить, останавливался, закусывал губу - пока она не распухла
и не начала кровоточить. Это не задело только Эла Новелза, ну да чего,
собственно ждать, от человека, у которого мозгов меньше, чем у цыпленка.
Чаб Хортон провел несколько неприятных часов, но, пожалуй, раньше всех
стал самим собой. А в Томе Джегере бурлила черная, яростная ненависть к
тому непонятному, неощутимому, что поразило его лагерь.
И все они продолжали работать, ибо больше делать было нечего. Лопата
тянула свой бесконечный ритм - взмах - удар, взмах - выброс, самосвалы
метались между площадкой и жалкими останками того, что раньше было
болотом. С верхней части поля уже срезали дерн. Чаб и Том промерили
местность и Деннис начал кропотливую работу по идеальному выравниванию
земли. Харрис на втором катке наводил окончательный блеск. Уже начала
вырисовываться взлетная полоса и проезд для такси. Так прошло три дня.
Ужас, навалившийся после смерти Пиблза, уже выветрился настолько, что они
могли говорить о нем, только эти разговоры мало кому помогали. Том держал
все под контролем, время от времени сменял Келли на лопате, чтобы дать ему
отдохнуть, или работал на катке, или гонял на самосвале. Его рука заживала
медленно, но чисто, и он работал, несмотря на боль, казалось, даже получал
от этого какое-то извращенное удовольствие. Все операторы следили за
своими машинами со вниманием матери, нянчащей первенца, любая поломка была
теперь гибельной для машины. Теперь, когда они потеряли механика.
Единственная уступка, которую Том позволил себе сделать по случаю
смерти Пиблза, заключалась в том, что однажды он загнал в угол Келли и
расспросил его о сварщике. Часть довольно пестрой жизни Келли прошла в
техническом колледже, где он изучал женщин и электрические приборы. Он
знал довольно много о первых и достаточно мало о вторых и был выведен
оттуда за ухо. Поэтому был шанс, что он может что-нибудь знать про
ошалевшую вольтову дугу. Вот Том и спросил.
Келли снял свои рабочие перчатки с большими раструбами и пришиб
зазевавшуюся муху.
- Что это была за дуга? Слушай, почем я знаю? Ты когда-нибудь слышал,
чтобы сварочный аппарат откалывал такие номера?
- Не слышал. Да и вообще - у сварщика и энергии такой взяться
неоткуда. Я раз видел парня, который получил полную порцию от
400-амперного сварщика.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27