- Я хотел бы иметь возможность объяснить тебе все это. Мне хотелось
бы быть уверенным, что я сам понимаю как следует. Но ты скоро встретишь
одного человека, который расскажет тебе обо всем значительно лучше, чем я,
человека, которому я полностью доверяю. В самом деле, поговорив с Робертом
Чингом, ты поймешь все. Ладно, а теперь вперед!
Дунтов открыл внешнюю створку люка, и Джонсон заморгал от
ослепляющего жара поверхности Меркурия. Окружив пленников, люди Братства
повели их по искореженной расщелине. Когда они добрались до окружавшей
цирк стены, их догнала другая группа из семи человек. Все вместе
углубились в проход, который открылся среди отвесных скал.
В молчании продолжали они путь. Вскоре Джонсон заметил резкое
повышение температуры в своем скафандре. Особого значения это не имело.
Вообще ничего не имело значения. Он чувствовал себя бессильной игрушкой
значительно превосходящих сил. Да и делал ли он до сих пор хоть
что-нибудь, что мог бы приписать своей собственной инициативе? Все было
иллюзией, жалким заблуждением. Одна лишь мысль засела у него в голове: чем
же было в действительности Братство? За кого оно было? Чего оно
добивалось?
Наконец они добрались до небольшого космического корабля, отливавшего
серебром в лучах безжалостного светила, и окруженного нагромождением скал.
Дунтов отодвинул крышку люка, и все забрались в корабль.
Как только крышка захлопнулась за их спинами, Дунтов, даже не снимая
скафандра, отдал приказ:
- А теперь ни секунды промедления! Займитесь пленными, пока я
подготовлю корабль к экстренному запуску!
Под неусыпным наблюдением трех молчаливых Братьев они освободились от
скафандров и вошли в миниатюрную каюту с восемью ячейками.
- Лезьте! - приказал, не повышая голоса, один из Братьев.
Затем они дождались, пока волокна полностью окутали Кустова, Джонсона
и Горова, чтобы последовать их примеру. Ровный гул двигателей раздался в
каюте, и вскоре все они оказались в уже знакомом состоянии невесомости. В
это время корабль уже пронзал космическую тьму над Меркурием, унося их к
неведомой судьбе.
Мало-помалу, в результате расслабляющего действия волокон, Джонсон
почувствовал, что прежнее оцепенение и отчаяние покидают его.
Вся прежняя жизнь, все десять лет борьбы во главе Демократической
Лиги - все теперь было в прошлом, в славном прошлом! Ни к чему было
терзаться бесплодными сожалениями.
Самым главным было теперь понять, что же ждало его в будущем, в том
самом будущем, о котором Борис Джонсон начал думать с определенным
интересом. Гегемония провела его, с самого начала до конца он был всего
лишь марионеткой Совета, однако Братство посмеялось, в свою очередь, и над
Советом и доказало, что Гегемония не была непобедимой.
Он перевел взгляд на Владимира Кустова. Все такой же бледный, с
отвисшей губой и потухшим взглядом, экс-Координатор выглядел человеком,
который все потерял.
И в самом деле, он потерял значительно больше, чем Джонсон, только
потому, что ему было, что терять, и значительно больше, чем Джонсону. Он
обладал безграничной властью, а теперь все пропало, он попал в руки
Братства, намерения которого были непредсказуемы.
Джонсон начал, в конце концов, спрашивать себя, не должен ли он
благодарить Братство за то, что оно доказало ему всю тщетность его
намерений. И если он боролся в течение десяти лет, то не потому ли, что
нечем больше было заняться, куда приложить свои силы?
Братство лишило его этого прошлого.
Может быть, Аркадий сказал правду, может быть, оба они сражались за
одно и то же дело, только каждый по-своему?
В этом случае Братство было, бесспорно, лучше оснащено, чтобы сейчас
торжествовать.
Позади у него века существования, ему удалось внедрить своих агентов
в Лигу, и у него даже есть космический корабль.
Если оно действительно борется за свободу, экс-вождь Лиги мог
надеяться найти свое место в его рядах. В конечном счете, важней всего
была борьба за свободу, а не личность того, кто поведет в бой. И - Джонсон
был вынужден признать это - если Братство действительно боролось за
свободу, его вождь был, бесспорно, более удачлив, чем он.
Курс корабля, казалось, изменился. В передней части каюты засветился
огромный экран. Резко контрастный диск Меркурия занимал почти всю его
площадь, но на фоне освещенной стороны, как раз над центром равнины, где
возвышался купол, появились два новых блестящих объекта.
- За нами гонятся, - объявил по интерфону Аркадий Дунтов. - Два
тяжелых крейсера.
Неожиданно Владимир Кустов как будто ожил. С довольной улыбкой он
произнес:
- У вас нет ни малейшего шанса оторваться, но вы можете избежать
больших неприятностей, если тотчас же сдадитесь мне. Я обещаю, что сделаю
все возможное, чтобы с вами обошлись по возможности хорошо. Честно
признаюсь вам, что мне будет легче заступиться за вас, если я вернусь
победителем, а не только что освобожденным пленником. Даю вам слово, что
вы не пожалеете.
В каюте раздался смех Дунтова.
- Да, нельзя сказать, что Гегемония очень уж старалась развивать
науку. Вы давно потеряли вашего лучшего специалиста по космическим
исследованиям, доктора Рихарда Шнеевайса. Братство решило воспользоваться
его услугами. Например, на нашем корабле применено несколько оригинальных
приспособлений, которые должны позволить нам компенсировать преимущество в
скорости и стрельбе этих крейсеров.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60