Некоторые жильцы еще стояли в коридоре, обсуждая событие, причем каждый старался заглянуть в квартиру, как бы случайно проходя мимо двери, и все ужасались тому, что едва избежали участи сгореть заживо.— Закончили? — спросил коп.— Ничего здесь нет.— То же самое и другие сказали. Не всегда можно рассчитывать на сенсацию. Этот парень просто невезучий.Перед уходом я обратил внимание на дверь, замок которой выбили полицейские.— Они сделали это быстро. Хорошо, что не было стальной противопожарной двери, как в новых домах, — пояснил коп.— Он что, не заткнул газетами дверь изнутри?— Да самоубийцы всегда что-нибудь забудут!— Это верно, — заметил я.Я позвонил в Ныоаркский контрольный центр и вызвал Адамса. Попросил, чтобы Энн Лайтер, Хукер и Джеймс проверили передвижения Билла Копли, и дал ему подробное описание увиденного. Он мог использовать весь этот материал в своем докладе центру и тем сберечь мне время. Я сказал, что буду менять отели и скоро свяжусь с ним.Я прошел в боковой вход отеля «Король Леопольд», проверяя, нет ли хвоста. Не найдя ни одного, поднялся на лифте к себе в номер, вставил ключ в дверь, быстро распахнул ее и включил свет. Рондины не было.Однако гости у меня были. Целых трое спокойных мужчин. Они наблюдали за мной, не курили и молчали. У одного из них на коленях лежал автомат.— Входи, входи, Тайгер, — произнес Хэл Рэндольф.— Пожалуйста, входите, мистер Мэнн, — добавил Томас Уотфорд.Оба они стояли во главе службы безопасности, и, когда сами принимались за дело, становилось ясно, насколько оно серьезно. Третьего я никогда раньше не видел, но у него была внешность, типичная для людей нашей профессии. Он — «человек с ружьем».Рэндольф подождал, пока я сяду, потом кивнул своему парню, и тот отложил автомат в сторону.— Это кто? — спросил я.— Альберт Каттер. Несмотря на то что вы никогда не встречались, он о тебе наслышан.Взглянув на Каттера, я отметил его особенную манеру сидеть на стуле. Под его корректным серым костюмом угадывались крепкие мускулы. Лет ему было под тридцать. Все признаки породы, образования и воспитания были налицо.— Видимо, я должен сказать тебе это, Мэнн, — начал Рэндольф; на его лице было написано глубокое удовлетворение. — После того как нам не удалось натравить Конгресс на вашу группу, Мэнн, а у Мартина Грейди нашлись деньги и покровители, комитет решил держать вас под контролем и постоянно проверять.— Ты, кажется, хотел сказать «изводить», приятель?— Не перебивай старших, Мэнн.Я улыбнулся ему:— Конечно, кто-то должен убирать навоз после топорной работы ваших деревенских увальней.— Политический аспект, — начал он, — был...— Чушь! — взорвался я, вскочил на ноги и выпалил ему в лицо: — Я устал от вашей чуши! Многие из нас устали, поэтому мы и делаем свое дело как находим нужным. Наша страна опирается не на чертово правительство, которое допускает, чтобы крысы вроде Кастро или кремлевских подонков сеяли между нами рознь. Наша страна — это страна для народа. Пожалуйста, Рэндольф, запомни это! Когда в какой-то стране что-то случается и мальчики вроде вас, наложив в штаны, не могут ничего исправить, когда политиканы пасуют из боязни наступить кому-нибудь в верхах на мозоль и не быть переизбранными на второй срок, тогда за это беремся мы. Теперь запомните и передайте своим. Нас никто не остановит. Станем совать свой нос туда, куда не просят, и делать то, что по идее должны делать вы и ваши люди. Когда кто-то из нас умирает, другие продолжают делать дело. Мы все тренированные профессионалы, и ваши мальчики могут многому научиться у каждого из нас. Не раз мы вытаскивали вашу задницу из огня и потеряли на этом не одного хорошего парня. Никто нас не остановит. Никто. Теперь говорите по существу или убирайтесь!Прошла минута, и мне показалось, что они взорвутся. Рэндольф и Уотфорд выглядели разъяренными, их лица покраснели. Только Каттер сидел тихо, и углы его губ кривила улыбка. Наконец Рэндольф сказал:— Может быть, стоит здесь поставить точку, Тайгер. Видимо, нам придется вывести тебя из игры.— Как?Я знал, что он собирается на меня повесить; в этом случае он сможет сделать все, что угодно.— Ты был в номере в Чемберлен-Хаус?— Ну а что дальше?Он проигнорировал меня и продолжал:— Габен Мартрель дал нам подробное описание и опознал твое фото. Лифтер сделал то же самое. Мартрель получил политическое убежище, и твой поступок — акт насилия и нарушения закона.— Вам понадобится уйма времени, чтобы доказать это.— Мы можем задержать тебя и выяснить, что ты собираешься делать дальше.— Для газет это будет интересно.— Нам по силам замять дело.— Может быть, и так, — согласился я.Рэндольф мрачно усмехнулся:— Ну а если мы попробуем. Мэнн? Несколько дней в одиночке сделают тебя сговорчивей.— Но вы же не спрашивали меня, — усмехнулся теперь я.Рэндольф потерял терпение и окрысился:— О чем?— О том, ради чего вы сюда пришли. Почему мы интересуемся Мартрелем.— Ну хорошо, почему?— Потому что он не собирается раскалываться. Он собирается хранить молчание, а вы будете сидеть, как у пещеры Али-Бабы, не зная волшебных слов «Сезам, отворись!», — он-то не побеспокоится шепнуть вам эти словечки. А вы ничего не сможете сделать, чтобы упрямец заговорил.Я крепко прижал его, и он знал это. Он взвесил про себя все факты за и против и наконец сказал:— А ты, как я понимаю, можешь помочь делу?— Есть некоторые способы.— Знаем мы твои способы. Их результат всегда один. Мертвецы и разрушенные людские судьбы.— Я чувствую себя настолько же виноватым перед ними, как вы чувствовали бы себя по отношению к Гитлеру.— С нами у тебя этот номер не пройдет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51