Оба наружных «хвоста» были довольно стары, Один из них молча курил в машине за поднятыми стеклами, а второй, спасаясь от проливного дождя, стоял в подъезде дома напротив. Когда-нибудь этот страх перед стихией будет стоить ему жизни.Третий торчал на лестничной площадке этажом ниже квартиры Рондины. Он уже устал и довольно неуклюже разыгрывал роль «неудачника», поджидающего лифт. В действительности же он не сводил глаз с табло, фиксируя, на каком этаже останавливается кабина. На этот раз я все же заморочил ему голову, проехав раз семь туда-обратно с остановками на самых различных этажах. После этого я спокойно спустился к квартире Рондины по лестнице. Я нажал кнопку звонка, — Кто там? — раздался через несколько мгновений ее голос.— Тайгер, дорогая.Дверь без промедления открылась. Она стояла на пороге в белом платье, сияющая и прекрасная. А каждый изгиб ее великолепного тела дышал женственностью.— 'Можно войти? — спросил я.— Конечно.Рондина улыбнулась, и я словно опять вернулся в свое прошлое на двадцать лет назад. Я снова был тем самым человеком, которого она могла свести с ума своей улыбкой.Она ждала реакции, но я взял себя в руки. Другой на моем месте был бы уже сражен наповал, но я уже прошел через школу Рондины и был неуязвим.Я только сказал:— Благодарю, крошка!И вошел.Она закрыла за мной дверь и молча прошла в гостиную. На этот раз на проигрывателе стоял Вагнер, исполняющий бессмертную тему любви и смерти. Очень подходяще. Голливудский режиссер, и тот не смог бы обставить эту сцену удачней.У Рондины был слегка усталый вид. Под глазами пролегли тени, морщинки, как паутинки около рта, выдавали ее возраст, и я неожиданно поймал себя на чувстве, которое считал давно умершим в моей душе.Я бросил плащ и шляпу на спинку кресла, а сам уселся на софу и с наслаждением вытянул ноги. В поведении Рондины была нервозность, и она постаралась скрыть это, подойдя к бару, — Выпьешь?— А почему бы и нет?— Шотландского?— Ты столько раз готовила для меня напитки, крошка, что должна бы и запомнить, что я не пью. С тех пор мои вкусы не изменились. Простое виски и имбирное пиво — и не очень крепкая смесь.Я находил игру Рондикы безукоризненной, но сейчас это не имело никакого смысла. Мы были одни, и я сказал:— Как чувствует себя мистер Селвик? Рондина поставила мой стакан на столик передо мной и ответила:— Он пришел в себя. Чувствует себя хорошо. В понедельник, как обычно, он придет на работу.— Я слышал, что ты завтракала с ним. Она внимательно посмотрела на меня.— Ты что-нибудь имеешь против этого?— Возможно, — я взял стакан и попробовал напиток. Он был смешан правильно.— Этот приступ у него начался в самый неподходящий момент.Она нахмурилась, словно не понимая меня.— У него и раньше бывали такие приступы.— И всегда перед этим ты завтракала с ним? Рондина поняла, к чему я клоню, и стакан в ее руке задрожал. Она тщетно пыталась подыскать ответ.Прежде чем она это сделала, я сменил тему разговора.— Мы получили информацию о Диане Кейн. Она интересует тебя или же тебе и так все известно?Она буквально оцепенела. Стакан выпал у нее из рук и разбился. Кусок льда заскользил по полу в мою сторону. Лицо Рондины стало смертельно бледным. Мне не удалось скрыть улыбки.— Через нее ты и проникла в семью Кейнов. Остается только выяснить еще одну деталь, крошка: где настоящая Эдит Кейн?Рондина не ответила. В ее взгляде читался страх, ярость и неприкрытая ненависть. Я продолжал:— Тогда я отвечу на этот вопрос за тебя. Возможно, настоящая Эдит Кейн содержится где-нибудь в заключении.! Однако я держу пари, что она мертва. Ты предпочитаешь заметать свои следы. Все твои рекомендации даны людьми; знавшими Эдит Кейн ребенком, а не взрослой. Здесь помогла репутация семьи, так как никто не мог себе представить; что член семейства Кейнов может быть подозрителен, если! эта история попадет в газеты, то она будет означать самоубийство для Кейнов.Руки Рондины так дрожали, что она с трудом смогла вытащить сигарету из пачки.Я вытащил из кармана коробок рекламных спичек моего отеля и, дав ей прикурить, бросил его на стол.Она глубоко затянулась и постаралась взять себя в руки.— Ты ошибаешься, Тайгер.— Нет, моя радость.— Ты не можешь...— Подождем развития событий — и ты увидишь сама. Она еще раз затянулась и погасила сигарету в пепельнице. Она поймала мой взгляд, пристально посмотрела на меня и холодным тоном прежней Рондины произнесла:— Я не допущу, чтобы ты затоптал имя Кейнов!— И как ты это осуществишь? С помощью Видора Чариса? Она долго молчала, потом на ее лице мелькнула тень сочувствия, и, наконец, она произнесла:— Ах, ты, дурачок!— Я всегда уважал твои способности, Рондина. Ты знаешь все тонкости и хитрости ремесла. Но сейчас ты промахнулась! Против такого тона я застрахован.— Тайгер!..— Подойди ко мне, Рондина. Я хочу, чтобы ты довела свою игру до конца. Ты помнишь, дорогая, наш последний поцелуй — поцелуй смерти? Подойди ко мне, я хочу знать, какой вкус теперь у твоего поцелуя.Ее руки судорожно вцепились в спинку кресла, а глаза засверкали.— Я хочу знать, остались ли твои поцелуи такими же, после того как ты причинила столько горя почтенной семье и убила ни в чем не повинного ребенка. Я хочу знать, не оставила ли смерть своего привкуса на твоих губах. Подойди же ко мне, Рондина!Она встала, как автомат, и замерла без движения, как струна.— Подойди ближе, дорогая, — сказал я, — Я всегда ношу с собой пистолет, как и раньше. Может быть, тебе удастся улучить момент, вытащить его и опять выстрелить мне в грудь.Я знал, что улыбаюсь, потому что чувствовал, как растянулись губы, открывая оскал зубов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37