Заметив нас, они слегка расступились и пропустили. Сотрудник в штатском остановился у двери и сделал мне знак рукой: входи.— Ты не идешь? — спросил я его.— Он не будет говорить, если рядом станет ошиваться кто-то еще.— Палата прослушивается?— Нет.— Как это понимать?Коп в штатском усмехнулся.— Капитан Чамберс и доктор спелись. Пляшут под одну дудку.— И какая же мелодия?Он снова усмехнулся.— Да все та же. Как бы вставить ребятам из окружной прокуратуры. Засунуть им по самую глотку.Я повернул ручку, вошел и притворил за собой дверь.Да, то была палата для умирающих. В самом воздухе витал запах смерти. Освещалась она лишь какой-то штуковиной в виде панели, укрепленной за изголовьем, тускло-оранжевым светом. Тут прямо-таки воняло смертью. Нет, на самом деле ничего такого, конечно, не было, но человеку понимающему сразу становилось ясно.Когда глаза немного привыкли к полумраку, я разглядел под простыней холмик и понял, что это и есть Дули. Стараясь ступать как можно тише, я подошел и остановился у постели. И глядел вниз, на некое подобие отверстия, из которого вытекала жизнь. Дыхание было слабым, но довольно ровным, боль, по всей видимости, заглушалась какими-то сильнодействующими препаратами.Пока я думал, как бы поделикатнее разбудить его, он, видимо, почувствовал, что в палате кто-то есть, и с усилием приоткрыл глаза. Секунду он смотрел в никуда, потом взгляд сконцентрировался на мне.— Так тебе... удалось?— Конечно. Чего только ради тебя не сделаешь, Дули. Почему не хотел говорить с Патом?— Он... не такая змея... как ты.— Да будет тебе... — начал было я, но он еле заметным покачиванием головы дал знак замолчать.— Майк... ты вообще-то жуткая скотина... Ты подлый... гадкий... Ты проделывал такие грязные штуки... на которые больше никто... не способен... Пат — он совсем другой.— Он просто коп, Маркос.Улыбка была искренней, но вымученной.— Ты всегда... называл меня Маркосом.— Знаю... Когда на тебя злился.— А сейчас... злишься?— Послушай, приятель, после того, как меня напичкали свинцом, просто нет на это сил. И сейчас я тихий, как киска.— Ну а мысли... насчет того... зачем я тебя позвал, есть?— Кое-какие есть.— Кха-кха... — Он закашлялся, лицо исказилось от боли. Теперь глаза мои уже окончательно освоились с темнотой, и я отчетливо видел его. Старость ничуть не красила Дули, а уж полученное ранение довело работу времени до конца.Прошла, наверное, целая минута, прежде чем боль стихла, но секундная стрелка продолжала бежать по кругу, неотвратимо приближая конец. Я это знал, и он — тоже. С каждым скачком стрелки — ближе к концу. Сделав усилие, он снова сосредоточил на мне взгляд затуманенных глаз.— Майк... помнишь дона Анжело?Я подумал, что он погрузился в воспоминания. Дон Анжело умер лет двадцать назад. Умер в возрасте девяноста с хвостиком, тихо и мирно, в своей постели, окруженный скорбящими родственниками. Своей настоящей семьей. Другая семья, насчитывающая в сотни раз больше членов, распространяла свое влияние на все Восточное побережье, которое дон считал своим.— Ну конечно. Дули. А что?Лицо его исказилось. Глаза смотрели виновато. Затем, после долгой паузы, он сказал:— Я работал на него, Майк.В это невозможно было поверить.— Ты, Дули?!— Мне не везло... Ну, как тебе и Пату... Дон Анжело узнал... что я служил в армейской разведке... И у него появилась для меня работенка.— И какую же работенку ты исполнял для мафии, Дули? — спросил я. — Стрелок из тебя, прямо скажем, средний. В незаконных делишках тоже вроде бы замечен не был.Он приподнял руку, и я умолк.— Это была... совсем другая... работа. — Я кивнул, давая знать, что понял, и он продолжил: — Тебе известно, что ежегодно... — Он умолк, подыскивая нужное слово, а потом сказал: — Примерный подсчет оборота мафиозных группировок?— Да, слышал. Вроде бы этим занимается налоговое управление США.— И?..— Там крутится огромная куча денег, — сказал я.— Майк... — тихо и мрачно пробормотал он, — ты и представления не имеешь... о масштабах...— К чему клонишь, Дули?Грудь, покрытая простыней, приподнялась. Он сделал несколько глубоких вдохов. Закрыл глаза. Очевидно, снова приступ боли. Поборов его, он снова открыл глаза и, кривя губы, пояснил:— Оттуда и происходят все неприятности... Майк. Помнишь, когда молодые ребята... собрались прибрать к рукам... бизнес семьи?— Но ведь у них ничего не вышло, Дули.— Да нет, не тогда... — Он снова, болезненно морщась, втянул в грудь воздух. — Но это заставило донов задуматься.— Да, — кивнул я и напомнил: — И все они принялись судорожно легализировать свои делишки. И просто бизнес превратился в Большой бизнес.Кривая усмешка, которой он одарил меня, заставила почувствовать себя полным идиотом. Специально выждав несколько секунд, чтоб помучить меня еще немного, он сказал:— Пять главных семей устроили в Майами нечто вроде совещания... Они обсуждали и изучали ситуацию... подвергли свои расчеты и учеты независимой экспертизе, как любят говорить власти...— И все же не пойму, о чем это ты, Дули?Он снова усмехнулся, на сей раз с видом глубочайшего удовлетворения.— И всех их... кинули собственные дети... Те самые ребятишки, которых они обучали в разных колледжах... Те, которым они собирались передать свой бизнес впоследствии...— Но не такие же они тупицы, эти доны, — возразил я.— Компьютеры... — пробормотал Дули.— Компьютеры?— Их обучали... как ими пользоваться... еще до школы... И детишки не захотели ждать. Они хотели получить все сразу... и немедленно... И получили. А теперь заткнись и не перебивай, пока я не закончу.— Похоже, это целая сага, — заметил я.— Придется тебе ее выслушать... — сказал он.— Не люблю, когда мне приказывают заткнуться, — заметил я, изображая, что оскорблен до глубины души.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73