Марти остался стоять около меня.— Мы слышали, в тебя стреляли, Майк?— Все верно, но они промазали.— Да, хорошего мало.— Какое тебе дело, Марти? В меня стреляли и раньше. Разве ты занимаешься полицейской хроникой?— Нет, я шел по своим делам, когда услышал, что случилось. — Он помолчал. — Майк... хочу выяснить только одно. Это связано с Ли Демером?Ребята на кухне допивали первую порцию виски. У меня было немного времени, чтобы поговорить с Марти один на один — Марти, не волнуйся о своем идоле. Давай скажем так, что это случилось из-за того, что я влез в одно дело, которое предположительно связано с Ли Демером. Он сам, в любом случае, в этом не фигурирует.Марти глубоко вздохнул, повертел в руках шляпу и повесил ее на крючок.— Хорошо, я верю твоему слову.— Ну а если бы это было напрямую связано с Ли, что тогда?Он твердо сжал губы:— Мы обязаны знать. Они пытаются достать Ли любыми доступными способами. А нас не так уж много, тех, кто может им помешать.— Кого это нас? — хмуро спросил я.— Так называемой четвертой власти, Майк. Мы — твои соседи.В этот момент с кухни вернулись ребята с новой порцией виски и карандашами в руках, готовые записывать. Я пригласил их в гостиную, и мы расселись.— Итак, ребята, что вам нужно?— Все про нападение, Майк. Стрельба на улице — это хорошие новости для газет, ты ведь знаешь.— Да, велика новость. Завтра моя физиономия появится во всех газетах вместе с еще одной статьей о том, как этот герой ведет личную войну на виду у всех на главной улице. Я тут же получу уведомление о выселении от хозяина дома, и от меня разбегутся все клиенты.Билл рассмеялся и одним махом выпил свою порцию виски.— У нас есть информация из полиции, но нам бы хотелось все услышать из первых уст. Черт, мужик, посмотри, как тебе повезло. Тебя готовы выслушать, и тебе есть что сказать для прессы, в то время как другая сторона лишена такой возможности. Ну, давай выкладывай!— Подожди. — Я закурил и как следует затянулся. — Я шел домой и...— А где ты был?— В кино. Так вот, как только я...— В каком кинотеатре?Я оскалил зубы в кривой усмешке. На этот вопрос было легко ответить:— “Лауренс театр”. Пошлое зрелище. Марти тоже осклабился:— О чем был фильм, Майк?Я начал ему рассказывать о картине все, что мне удалось увидеть. Он остановил меня:— Этого достаточно, я смотрел этот фильм. Кстати, у тебя, случайно, не сохранился билет?Марти нужно было бы быть полицейским. Он прекрасно знал привычку мужчин засовывать в карманы разные вещи почти бессознательно. Я выгреб содержимое карманов и передал ему билет. Остальные переглядывались, не понимая, что здесь происходит. Он позвонил по телефону в кинотеатр и, назвав номер билета, поинтересовался, был ли он продан в этот день. Ему ответили утвердительно, и он повесил трубку. Я облегченно вздохнул. Хорошо, что он не догадался спросить, в какое время был продан этот билет.— Продолжай, — скомандовал Марти.— Это все. Я шел домой, когда из автомобиля начали стрельбу, не успел даже их разглядеть.— Ты сейчас ведешь какое-нибудь дело? — поинтересовался Билл.— Если бы и вел, то все равно не сказал. Что еще? Один из репортеров сморщил нос от моих слов:— Послушай, Майк, можешь говорить что угодно, но никто без причины не будет стрелять в тебя.— Знаешь, парень, у меня больше врагов, чем друзей. А мои враги чаще всего ходят вооруженными. Можешь проверить наиболее крупных уголовников и ты найдешь людей, которым я очень не нравлюсь.— Другими словами, у нас никакой истории не получится, — констатировал Билл.— Хотите еще выпить? — предложил я. — Во всяком случае, это хоть какая-то компенсация.Когда они допили бутылку до самого донышка, я прекратил их шатание по квартире и собрал, чтобы кое-что сказать напоследок:— Пусть никто из вас не пытается болтаться возле меня, стараясь получить дополнительную информацию по этому делу. Если эта история будет раздута, вам не пройдет даром.— Уф-ф, Майк!— Никаких “уф-ф”! Я не шучу, так что лучше вам мне не попадаться.Они вымелись из квартиры, Марти замыкал шествие. Он печально попрощался со мной, моля взглядом об осторожности.Раздвинув шторы, я наблюдал за тем, как все они уселись в машину и уехали. Только после этого я разделся и залез под душ. Сначала принял горячий, затем холодный, почистил зубы, и в это время снова раздался звонок в дверь. Я не терплю некоторые вещи, и репортеров особенно, потому что никогда нельзя быть уверенным, что ты окончательно с ними разделался. Я обернул вокруг пояса полотенце и, оставляя мокрые следы на полу, отправился открывать дверь.Она стояла в полумраке холла, не зная, пугаться ей, удивляться или быть шокированной. Я сказал: “Проклятье!” Она неуверенно улыбалась, пока я не предложил ей войти, а сам исчез, чтобы надеть халат. Что-то произошло с Линдой Холбрайт с тех пор, как я видел ее в последний раз.Когда я появился в гостиной вновь, она сидела в кресле, положив пальто на спинку. Теперь она была одета не в мешковатое платье, и было видно, что же она под ним скрывала. Это было нечто, полный набор всего, что может показать женщина. Угловатость исчезла, и даже волосы выглядели совсем по-другому. Прежде это были просто волосы, теперь же густая волнистая масса, мягко спускающаяся ей на плечи. Она по-прежнему не была красавицей, но любой парень не обратил бы никакого внимания на ее лицо, когда перед ним были такие прелести.Улыбка делала ее еще более привлекательной. Она, должно быть, побывала у хорошего мастера и позволила ему наиболее эффектно одеть себя. Ей также удалось очень удачно подкрасить лицо. К тому же под одеждой не было ничего лишнего, что могло бы испортить эффект от природного богатства и красоты ее форм.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61