Было очень тихо, и только эта тишина спасла мне жизнь, потому что я вовремя услышал шорох чьих-то шагов, тяжелое дыхание и глухое ворчание и успел отскочить в сторону, так что почувствовал только, как что-то задело меня по руке и чьи-то зубы лязгнули в воздухе. Пес промахнулся и угодил прямо в кусты, в которые я раньше спрыгнул, но для него было куда сложнее, чем для меня, выбраться из зарослей. Это был хороший тренированный пес, натасканный убивать беззвучно. Я обрушил на его череп свой пистолет, но раскроил его только со второго удара. Конечно, он был здесь не один, остальные просто еще не учуяли меня. Когда все это случится, они примчатся сюда также безмолвно и бесшумно, как первый.С того места, где я стоял, мне были смутно видны очертания окон, которые были освещены, хотя свет еле пробивался сквозь плотно затянутые шторы. Передняя дверь находилась слева, но я не собирался подходить к ней — там должна была быть надежная охрана. Большие окна, открывающиеся внутрь, тоже меня не устраивали — неизвестно, что меня ожидает за ними.Теперь я уже хорошо разглядел все здание. Оно было построено в викторианском стиле и смахивало на небольшую каменную крепость. И как у каждой крепости, здесь были контрфорсы и бойницы.Я засунул пистолет в кобуру, подошел вплотную к дому и стал взбираться по стене вверх. Примерно через двадцать футов я добрался до второго этажа. Внизу послышалось нетерпеливое ворчание, открылась дверь, и сноп света упал на площадку перед домом. Огромный доберман-пинчер появился на освещенной площадке и стоял неподвижно, принюхиваясь к чему-то. Раздался приглушенный голос:— В чем дело?— Ничего, — послышался ответ. — Они всегда ведут себя так.Дверь закрылась, и опять стало темно. Собака снова заворчала, но теперь уже с другой стороны дома.Я продолжал ползти по стене, пока не добрался до следующего ряда окон. По счастью, на этих окнах не было сигнализации. Я выдавил локтем стекло, которое с легким звоном упало внутрь. Вытащив оставшиеся в раме куски стекла, я пролез в образовавшееся отверстие и оказался внутри грязного и пустого помещения. Несколько ступенек вели вниз. Я спустился по ним, держа в руках зажженную спичку, пока не подошел к двери. На ней был старомодный французский замок, и, когда, отодвинув его, я толкнул дверь, она легко и бесшумно отворилась.Я оказался на третьем этаже дома. Тускло освещенный коридор вел к лестнице, на площадке которой стоял светильник. В коридор выходили восемь дверей, по четыре с каждой стороны. Я толкнул две-три из них, и на меня пахнуло ветхостью. Снизу раздавался шум голосов. Я прошел по коридору к лестнице и огляделся. Ступеньки сбегали вниз под крутым углом, больше ничего не было видно. Я ступил было на первую ступеньку, но тут же, заметив чью-то тень, поспешно убрал ногу. Лестница охранялась. В детстве мне приходилось бывать в старинных домах, подобных этому, и я хорошо знал и помнил, что в них обычно имеется черный ход для слуг. Я прошел по коридору, повернул направо и нашел его.Ступеньки рассохлись от старости и слегка потрескивали под моими ногами. Добравшись до второго этажа, я толкнул дверь. На этот раз я чуть не влип. Мужчина, сидевший на стуле, прислонившись к стене, пытался вскочить на ноги и одновременно схватился за пистолет в кобуре. Движение его было таким резким, что стул выскользнул из-под него. Но все равно этот тип чуть было не успел сделать то, что собирался. Он перекувыркнулся через голову, вытащил пистолет и уже собирался спустить курок, когда я поддал ему носком ботинка под подбородок и чуть было не свернул ему шею. Глаза его выкатились из орбит, он ослеп от боли. Я вынул из его руки пистолет, оттащил его в сторону под лестницу и поставил стул на место. Если кто-нибудь придет сюда, то подумает, что парень просто вышел — это ни у кого не вызовет беспокойства.Оттуда, где я теперь стоял, мне была видна еще пара головорезов, и у меня не было никаких шансов проскочить мимо них незамеченным. Стрелять же я не мог. Откуда-то из глубины дома раздавался шум голосов и смех, приглушенный толстыми стенами. Я стоял в нише двери, наблюдая за человеком в конце коридора, который вдруг повернулся и направился к тому месту, где я стоял. Под нажимом моей спины дверь позади меня вдруг отворилась со слабым скрипом, и мне ничего не оставалось, как скользнуть за нее и прикрыть ее за собой. Я услышал, как человек прошел мимо двери, потом вернулся, успокоившись и никого не обнаружив. Но теперь он будет настороже. Я зажег свою последнюю спичку, и в ее слабом свете обнаружил, что нахожусь на кухне, заставленной грязной посудой, сгрудившейся на старомодной плите, стоявшей у самого коридора, который вел куда-то в глубь дома.Спичка вспыхнула и погасла, но я уже разглядел то, что мне было нужно. Я нашел то, что искал. Или, по крайней мере, какую-то часть искомого.Широкие раздвижные двери, отделявшие кухню от комнаты, были приоткрыты, но они рассохлись от старости, и между ними оставалась щель примерно в четверть дюйма шириной.Я приложил глаз к отверстию и увидел их всех, небольшую группу людей в креслах и других, куривших стоя. Все они наслаждались зрелищем, представавшим их взору на возвышении посреди комнаты.Там стояла клетка, размером примерно восемь на восемь метров, прутья ее были толщиной в палец и обтянуты тонкой проволочной сеткой. Женщина стояла посреди клетки на деревянном постаменте совершенно неподвижно, в неудобной позе. Ее черные волосы резко выделялись на фоне белого неглиже, обнажавшего шею, грудь и бедра. Фальшивая улыбка смертельного ужаса застыла на ее лице, как нарисованная.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53