Я наклонился к огоньку и прикурил. Она ждала.
- Я хочу сказать, что тоже предпочел бы продолжение, - я улыбнулся, наблюдая, как медленно засияло её личико, лишь смысл слов стал проникать в сознание. - То-то, малышка, не стоит никогда огорчаться раньше времени.
Дальше я пил пиво и курил, она пила кофе и тоже курила. Они не разговаривали и лишь с улыбкой следили друг за другом. Он думал, чем же она смогла так его привлечь? Множество девушек были гораздо привлекательнее, чем она. На счет ума - глупый вопрос. Кто же оценивает женщину с этой стороны? Может быть сами женщины? Так или иначе, но Катенька ему нравилась, и с этим ничего нельзя было поделать. Да и не нужно было ничего делать.
- Но мне, действиельно, надо ехать. Я уже должен был поговорить с вашими работниками, с вашими Кошкинами-Сошкинами. В общем так, я сейчас к ним съезжу, а потом обязательно вернусь. Обещаю.
- Раз так, - решительно сказла Катя. - Я еду с тобой.
Я ухмыльнулся.
- Нечего смеяться, - сердито сказала Катя. - Ты сам подумай, уже десять часов. Будут открывать дверь неизвестному мужчине так поздно? А меня они знают.
Довод был, конечно, глупый и критики не выдерживал, но мне была приятна её горячность. Почему бы и нет, можно и вместе.
- Хорошо, согласился я. - Тогда бери телефон и включайся в работу.
- Что я должна делать? - деловито схватила она трубку.
Я ухмыльнулся.
- Звони обоим мужикам и придумай, почему ты сейчас хочешь приехать в гости. Только не переигрывай, - вновь ухмыльнулся . - Что нибудь деловое.
Я подумал:
- Ну ладно, сама знаешь.
- Конечно, знаю.
Катя взяла протянутый мною листок, который сама же в гостинице отдала мне. Быстро набрала номер. Долго слушала.
- Дома, что-ли, никого? - задумчиво глядя на меня, сказала она. Обычно он дома в это время. Надо же, такой положительный.
- Ты кому звонишь?
- Арсеньеву. Нет, никто не подходит.
Она положила трубку.
- Позвоню Сошкину-Мошкину.
Набрала номер.
- Ало! Будьте добры позвать Володю... Кто спрашивает? Это Катя, я работаю с гостинце "Савойя"... Да, вместе... Что вы говрите? Как жаль! А где он может быть сейчас?.. Да нет, конечно, ничего серьезного, просто мой друг... у нас вчера в гостинице ночевал один человек, его сейчас не могут найти, а Воодя дежурил ночью... Да, мой друг как раз ищет того человека... Нет, что вы, ничего серьезного, уверяю вас...
Я покачал головой не столько выражая недовольство, сколько удивляясь многословию женскому. Катя попыталась закруглиться.
- Хорошо. Значит, он может быть в клубе "Белая чайка"?.. Да, мы подъедем. Большое спасибо.
Она попрощалась и положила трубку, победно взглянув на меня.
- Слышал? Ну что, едем?
- Позвони ещё раз Арсеньеву, может уже объявился?
Катя позвонила, но также безрезультатно.
- Все, - решительно поднялся я. - Я кое-что знаю об этом клубе. Там даже моих людей нет, епархия Князя. Сейчас заедем ко мне, я переоденусь, а то меня не пустят.
Я задумчиво посмотрел на Катю.
- Есть у тебя что-нибудь вечернее? Сегодняшнее платьице, конечно, тебе очень идет, но не для клуба, ты уж извини.
Она было надулась, но потом рассмеялась.
- Ну ладно, раз сама назвалась, так приходится изворачиваться.
Катя была готова быстрее, чем я предполагал. Платье было на этот раз длиннее, но странно - в нужных местах все смотрелось так, что можно было только диву даваться: как она в него влезла. Я решил, что смотреть на неё приятно, а все остальное - чепуха.
- Я поднимусь с тобой? - спросила Катя, когда они подъехали к моей навороченной семиэтажке. В понятие "навороченная" входили разного рода нестандартные балкончики, башенки и орнаменты.
- Конечно, - согласился я.
Прошли мимо охраны в боьшом, покрытом голубым паласом бестибюле, где по углам стояли высокие, полутораметровые керамические вазы, покрытые бело-голубьой лазурью. Охрана кивнула издали, и мы прошли к лифту.
- Моя фатера на пятом этаже, - сообщил я.
Лифт остановился. Мы вышли, я открыл сначала двери в свое крыло, где, кроме моей, были ещё две квартиры. Потом щелкнул замком своей двери. Дверь была красивая, дубовая, с матовым блеском, но то, что предстало перед Катенькиным взором внутри, сначала повергло её в шок, потом развеселило.
- Ну и берлога! Как же ты здесь живешь?! Надо тут у тебя убраться...
И неудивительно, беспорядок был страшный, разбросанные вещи, одежда... коробки. Правда, я прекрасно ориентировался во всем этом безобразии, так что сейчас, улыбнувшись и одобрительно похлопав её по упругой попке, сложно отправился в спальню. Мне пришлось обогнуть ещё стопку больших коробок, но дошел. Катя попыталась было оценить, с чего начать уборку, но за дело надо было приниматься всерьез и надолго, потому через мгновение пыл её иссяк, а тут и я вышел.
Я вышел в прекрасном черном костюме с едва уловимой искрой, галстук тоже был повязан безукоризненно, и Катенька не удержалась, подняла руку и погладила меня по щеке. Перед уходом я ещё раз проверил, взял ли пистолет и - на этот раз должен был пригодиться, так какехали в места незнакомые туго набитое портмоне с русской, но больше американской валютой.
Мы спустились вниз, вновь охранники кивнули уже вслед. Вышли из подъезда. Ночь была тиха и прекрасна, и воздух, потяжелевший к ночи, прохладно оседал с синего, подсвеченного городом неба на нас, на мой "Форд", одинокого прохожего, оказавшегося представителем внешней охраны.
- Знаешь что, - сказал я, - заедем сначала к твоему положительному Арсеньеву из гостиницы, как его по имени-отчеству, совсем забыл?
Катя засмеялась, снизу вверх лукаво взглянула мне в лицо.
- А я тебе и не говорила. Иван Силантьевич. Поехали.
Улица Двадцати шести Бакинских Комиссаров, где жил ночной охранник гостиницы "Савойя", была недалеко.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80