Он, видимо, попросил отдать нож, потому что она, выпрямляясь, уже протягивала руку с ножом. Тарасов на экране выхватил нож. Елена быстро отвернулась. Тарасов ещё быстрее ударил, но нож попал не туда, куда он, видимо, метил. Из-за едва заметного увеличения скорости воспроизведения, все на экране удивительно напоминала "фильму немого кино" или театр лилипутов; после удара ножом Елена на экране широко открыла рот, а Тарасов ещё раз вонзил свое оружие. И сразу торопливо отошел к выходу. На пороге он оглянулся, но сразу выскочил во двор.
- Пойду умоюсь, - сказал я, вспомнив, что здесь внизу есть туалет. Я вышел. Меня никто не задерживал. В туалете умылся перед зеркалом, потом вернулся в каминный зал.
- Но зачем вы убили свою жену? - с недоумением в голосе спрашивал Тарасова майор Степанов.
- Я хочу позвонить своему адвокату. Без адвоката ничего говорить не буду, - решительно бросил Тарасов. Его поведение успело разительно измениться. Вместо убитого горем мужа, вновь был вальяжный хозяин, с некоторым презрением вынужденный терпеть назойливых гостей.
- Да не жена это, неужели не понятно? - сказал я, подходя к ним.
- Как не жена? - удивился майор Степанов.
- А кто же это? - спросил капитан.
- А никто. Подруга жены. Жанна Павловна Ширяева. Можете посмотреть, у неё на левой лопатке должна быть татуировка. Красная роза. Любимая женщина наркобарона Клинова Олега Руслоновича. Обе подружки даже несколько похожи. Во всяком случае, меня лично эта дамочка несколько дней водила за нос. Это она звонила от имени Елены и в ночь похищения, и когда меня хотели затащить в порт.
- Так это она была? - ещё больше удивился майор Степанов. - А где же Елена Олеговна?
- Вот это уже надо спрашивать у господина Тарасова. Скорее всего, она была убита в ночь похищения. А раз неутешный муж так тщательно запудривал всем мозги, он, вероятно, в курсе всего. Не правда ли, господин Тарасов?
- Да плевать мне на вас и на ваши расследования! - сказал Тарасов когда все повернулись к нему. - Ну убил. Надо было бы, и ещё убил. Мне Людмила, моя секретарша, преподнесла подарок - запись телефонных разговоров моей благоверной с этим вашим Терещенко, я и прилетел. Все бросил в Питере, дел полно, а прилетел. А она, сука, мне и заявляет, что наш брак ошибка, тварь! - что Терещенко её настоящий муж, а со мной она так, по делу. Это она разоткровенничалась, сука, когда я её уже прижал. Отнекивалась так, зараза. Ну я её и пристрелил, как собаку. А тут это жулье явилось. У них уже от моего дома и ключи были, в мое отсутствие ходили как к себе домой. Сашки, племянника, тоже не было. Этот ваш Клин-блин явился с этой сукой, он кивнул на труп, - сразу, конечно, смекнули что к чему, сказали, что все сделают как надо, никто не узнает, придется, конечно, заплатить, но мелочевка, тысяч двести-триста, не больше. Ну я и клюнул. Голова совсем не сработала. Чего мне, собственно говоря, было бояться? Совсем голова кругом пошла.
Я вдруг почувствовал такую усталость, такую усталость!.. Тошно было слушать этого фармацевтического господина. А ещё я подумал, что Андрюха Арбузов до сих пор задерживается по подозрению... правда ещё и трех суток не прошло, но это здесь они пролетели, как секунды, а там, за решеткой, я уверен, они все тянутся, тянутся...
Я сказал майору Степанову, что хочу уехать домой, голова, мол, разболелась. А Арбузова, мол, пора уже отпускать, зря сидит парень.
Майор обещал сегодня же распорядиться, чего уж теперь. И меня не задерживали.
ЭПИЛОГ
На следующий день, уже ближе к вечеру ко мне домой неожиданно приехал майор Степанов. Когда он позвонил я, задумавшись, сидел у окна, приблизив лицо к стеклу, и смотрел вниз, на полупустые тротуары нашего двора.
Уже темнело. Дождь, зарядивший с со вчерашнего вечера, продолжал уныло сечь серый масляный асфальт. Желтые, по случаю преждевременный сумерек раньше времени включенные фонари, слабо отражались в лужах, заполнивших выбоины и складки глянцевого асфальта. Изредка проезжающая машина разбрызгивает лужи, но вода вновь стекает на проезжую часть и, поволновавшись немного, застывает, перемигиваясь с желтыми окнами, где так же уже включили свет.
А днем заходили оба Арбузова: дядя и племянник. Лев Сергеевич как раз вернулся из командировки, но послел лишь к окончанию мытарств племянника. Андрей все ещё не отошел от гибели жены, хотя, поразила его больше неожиданность происшедшего, чем трагичность потери, которую на самом деле ему пришлось пережить пару недель назад. Я так предполагаю со стороны, но со стороны всегда все проще кажется.
Тарасов Андрея уволить не успел, и формально тот мог бы продолжать работать и получать свою зарплату. Однако Андрей этого сам не хотел. Сказал, что проблем с трудоустройством специалист его класса не имеет. Такие вот дела.
Мы посидели, я рассказал подробности, которые знал. Дядя Андрея, Лев Сергеевич, с появления которого все и началось, благодарил меня весьма эмоционально. Намекал на дополнительное материальное вознаграждение, но я намеки не понял принципиально. С тем и расстались, договорившись встретиться ещё раз. Как можно скорее.
А тут, уже вечером, неожиданно пришел майор Степанов. Мы пожали друг другу руки и расселись в креслах друг против друга. Закурили. Я принес коньячку, и майор не стал отказываться.
А потом он огорошил меня предложением идти к нему в команду. И то, что сам для себя я тут же решил согласиться, решил бросить свою самостоятельную жизнь, поразило меня чрезвычайно. Хотя майору я сказал, что сразу не могу решить, отвечу на днях. Он не возражал.
Потом мы перешли к Тарасову.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78