Я сел на песок, спасший меня при падении и, жадно ловя ртом пахнущий металлом и мокрым цементом воздух, думал, что все теперь позади, а главное, главное здесь свои, успел майор, а значит, беспокоится уже не о чем.
Я не чувствовал холода, не чувстовал, что я мокрый, грязный, что с меня продолжает стекать вода, что левая рука быстро немеет - все было второстепенным, главное, все позади, и все как тогда, на войне, где ты не был один, где рядом были всегда товарищи, а прочие передряги - так, мелочь.
Все ещё слышались отдельные выстрелы, но чувствовалось, что все уже закончилось, стреляют так, по инерции. Я сидел на холодном, мокром песке и умиротворенно ждал. Звезды в мутном небе светили бледно и сумрачно. Ветер шарил в трюмах сухогруза, в открытых бункерах ваговнов, по пустой территории пакгауза, поднимал пыль, шелестел мусором.
- Живой? - подойдя ко мне, спросил майор Степанов. - Везучий ты. Я уж надеясля, что на этот раз найду твой хладный труп. Завтра мне все доложишь, что здесь произошло, и чтобы я тебя больше не видел. Надоел, понимаешь, герой, путаешься под ногами, а нам неприятности. Сваливай отсюда. Чтобы духу твоего не было, понял?
Я не обиделся. Поднялся с трудом, н скоро уяснил, что, в общем-то, цел и быстро прихожу в себя. Пока все ещё были заняты на свежем воздухе, я решил вновь посетить контору.
ГЛАВА 35
ЗА ВСЕМ СТОИТ КЛИН
В конторе уже никого не было. Я быстро осмотрел все комнаты, вышибая двери всюду, где они были закрыты на замок. Более того, не нашел даже следов пребывания здесь жены Тарасова и его дочки. Все бандиты убрали за собой.
Никого здесь не было. Не было и ночных рабочих. У меня вновь заныла голова. Несколько фонарей и прожектор делали ночь ещё темнее, а из окон те механизмы и части строений, что были освещены, казались порождением внеземных цивилизаций.
Я вышел из здания конторы и пошел в сторону выхода из порта, туда, где был шлагбаум, за которым я оставил свою "Девяытку". Внезапно поднялся ветер и бурно встречал меня на перекрестках дорог. В кармане нащупал мятую пачку сигарет. Закурили.
У шлагбаума вновь никого небыло. А моя машина стояла на месте.
Выехал на улицу. Встречные машины с бесконечными людьми за темными стеклами. Вокруг фонарей сияющие ореолы из разноцветных колец поляризованного света. Прохожие перебегали улицу в неположенном месте, рискуя своими жизнями просто так, бездумно, глупо. Мотор ровно урчал, кружевные тени листьев пробегали по мне, по коленям, по лицу, и я ждал с чувством непонятной тоски повторения этих простых вещей, никак не связанных с тем темным ужасом, в котором я так недавно пребывал; новый фонарь, бегущие негативы теней в салоне, светофор, машины, снова прохожие, снова фонари... Мне необходимо было принять ванну, снять с себя грязную одежду и основательно подкрепиться.
Во дворе, под густой маслянистой зеленью деревьев ясно блестели фонари, запах мокрых тополей был и свеж и прян, в домах тихо светились окна. Все это внешнее было как-то отстраненно прекрасно, не имело ко мне никакого отношения, но от этого действовало успокаивающе: и зелень, и фонари, и эти тихие окна, за одним из которых меня ждала моя одинокая холостятская обитель.
Дома, уже после ванны, я взял в холодильнике бутылку джина и пластиковую бутылку тоника. В бутылке осталось чуть больше половины. Я сел в кресло, смешал коктейль, потихоньку тянул его и пытался связать все обнаруженные за эти дни ниточки в единый узел. Окончательно стало ясно, что в деле похищения был замешан Клин. Более того, если он и не является главным организатором преступления, то уж точно один из главных. Клин или кто-то из его людей прослушали разговор Елены со мной, заставили её признаться с кем она беседует и воспользовались случаем, чтобы окончательно решить проблему со мной. Если бы один из этих двоих, что должны были сбросить меня с фермы крана, не назвал Клина по имени, я бы до сих пор не догадывался, кто за всем стоит. И не ясна роль Марины - этой вконец испорченной девы. С Клином она не так давно состояла в довольно близких отношениях, и мне нет резона думать, что эти отношения перестали быть таковыми. Я вспомнил, как застал их с Клином в спальне и ухмльнулся. Клин через неё мог быть отлично осведомлен о финансовых возможностях Тарасова. А с учетом того, что она наркоманка, рассказать она могла все, что угодно и о ком угодно. Даже о своем занятом молодой женой папочке.
От всех этих мыслей у меня окончательно испортилось настроение. Я решил, что мне повезло, так как я не имею взрослой дочери вроде Марины, с которой мне в ближайшие день-два придется столкнуться - теперь это был вопрос времени, не более.
Наконец я пошел спать, и мне всю ночь снилось, что я гоняюсь за каким-то неизвестным мне человеком, а когда настигал, он превращался совсем в другого, меняя пол и возраст: я же продолжал за ним бегать и пытался пристрелить из пистолета, который постоянно давал осечки.
ГЛАВА 36
ТАИНСТВЕННАЯ БРЮНЕТКА
Я проснулся, когда солнечный луч стал сильно нагревать мне щеку. Погода стояла прекрасная, но у меня в голове и во рту было нечто противоположное. Да и кости ещё ломило. Я выпил кофе, выкурил сигарету и вышел из дома. Во дворе сел в машину, закурил ещё одну сигарету и стал думать, что прежде всего сделать с утра.
В боковом зеркале продолжалась улица: красная восьмерка, надвигавшаяся оттуда, вдруг исчезла, явив в реальности удаляющийся задний бампер, исчез и "Зил", ехавший навстречу, но появился в зеркале - забавный трюк с зазеркальем. Я завел машину и поехал на Фрунзенскую.
"Вольво" Арбузова стояла возле подъезда, и я подумал, что надо будет все-таки раздобыть ключ и перегнать машину на стоянку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78