Я остановился у двери номер сорок четыре и прислушался. За дверью было тихо, и сквозь зрачок дверного глазка я увидел, что свет продолжает гореть и нажал кнопку звонка.
Звонок прозвенел, но не вызвал ответных звуков: ни шагов, ни голосов, ни шороха. Было пусто и безнадежно.
Я на всякий случай осторожно толкул дверь, и она открылась. Мои худшие подозрения подтверждались. Я открыл дверь пошире и вошел в коридор. Дверь за собой не закрыл. Долго торчать здесь я не собирался. Все равно ничего не изменишь. Коридор маленький, паркет голый, шкафчик для обуви, а на нем большое зеркало с наклейками картинок животных и гномов. И две пары тапочек у шкафчика.
Я прошел в гостиную. Комната почти квадратная. Ниша, где примостился диван. На окнах - тяжелые портьеры, на вид какие-то пыльные. На стене картина, на которой изображено нечто абстрактное. Тут же книжный шкаф, но книгами заполнены только две полки. На остальных расставлена посуда. Посуда и книги, вероятно, принадлежат хозяину, у которого Катя снимала квартиру. У противоположной стены платяной шкаф. Дверца приоткрыта и видны платья на вешалках. В углу телевизор. Напротив него большое кресло. Посреди комнаты круглый стол и несколько стульев. И здесь, как и в коридоре, голый паркет, не прикрытый ни ковром, ни паласом. Босые ступни симметрично разведены в сторону и словно бы упираются в пол. Я медленно скользнул глазами выше... Голые ноги, очень коротенький, светло зеленого цвета халатик. Над поясом одна пола распахнулась и видна большая грудь с темным соском. Вторая пола распахнуться не могла, потому что была пришпилена к телу ножом - лезвие вошло до упора, лишь рукоятка торчала над поверхностью стола... Голая шея, голова повернута набок, а рот оскален в немом крике.
Я подошел и дотронулся до щеки. Теплая. Конечно, ведь я разговаривал с ней не так давно. От неё пахло духами. Духами и смертью. Смертью сильнее.
ГЛАВА 31
НАПАДЕНИЕ
В этот момент за моей спиной раздался рев, много глоток разом взвыли и в комнату из коридора, словно черти из преисподней, посыпались мужики в масках, камуфляже и с автоматами. Меня с ходу стали пинать ногами, потом кто-то ударил в лоб прикладом, я упал, меня продолжали бить ногами. Кто-то из особенно рьяных наступил мне на шею, чужие руки со всех сторон полезли обыскивать, оружие не нашли, и это народ завело ещё сильнее; но я не сопротивлялся, и бойцы, сковав наручниками мои руки за спиной, скоро выдохлись.
Потом я лежал, все ходили, курили, перешагивали через меня, смотрели на мертвую Катю (я уже не сомневался, что это была Катя), звонили начальству и по личным делам. Наконец меня рванули за ворот пиджака, предлагая встать. Наручники за спиной больно сдавливали запястья. Возбужденно блестя глазами в вырезах масок, стал меня допрашивать один из этих безликих.
- Кто такой? Зачем пришил? Кто тебя послал? Где остальные? бессмысленный град вопросов.
Я сказал, что документы во внутреннем кармане пиджака. А когда они все молча ознакомились с моим удостоверением, предложил позвонить майору Степанову в Центральный РУБОП. Сообщил номер телефона. Один из бойцов все-таки набрал номер. Начал выяснять, куда он попал. Попал он куда надо, я почувстовал по тону. Потом мне сунули трубку под ухо, которую я прижал плечом.
Майор Степанов ржал, словно племенной жеребец. Наконец, сквозь наплывы идиотского смеха, он поздравил меня с приключением и посетовал, что не видел, как меня задерживали.
- Ребята, небось, при виде такого бугая дали волю рукам. Может тебя и ногами пинали? - спросил он, а когда я подтвердил, вновь залился жизнерадостным смехом. А когда я сообщил, что разговариваю с ним в наручниках, причем руки скованы за спиной, веселью его не было предела. Мне, впрочем, показалось, что он переигрывает. А там кто его знает?
Наручники все же с меня сняли. И отдали документы. У меня болела голова от удара прикладом, а все тело от их сапог. Я был злой и неудовлетворенный.
С моих слов быстро составили протокол, дали мне подписать и попросили удалиться. Наверное, пытаясь извиниться, сообщили, что был звонок о нападении на квартиру и убийстве женщины. Поэтому со мной так круто и обошлись. Ладно, с кем не бывает.
Я вышел на лестничную площадку и захлопнул за собой дверь. Из квартиры доносился шум голосов. Проводились следственные действия. Я позвонил в соседнюю дверь. Никто не отозвался. Перешел к другой двери. Позвонил, все время прислушиваясь к тому, что творится у оперов. Дверь, куда я звонил, приоткрылась. Она была на цепочке.
Ухоженная старушка с мелко завитыми красными волосиками посмотрела мне в живот, потом стала поднимать взгляд. Ей пришлось запрокинуть голову, чтобы увидеть мой лик - сама была маленького роста. Увиденное её не обрадовало, но и не испугало. Что произошло, она уже знала.
- Вы из милиции? - спросила она, растянув ярко накрашенные губы в светской улыбке.
Подтвердив её предположение, я сразу спросил, не видела ли она что-нибудь подозрительное, ну, она сама должна понимать...
Как же, как же. К Катечке приходила женщина. Наверное, такого же поведения. Ну, понятно, какого поведения. Но одета хорошо. На ней был костюмчик стального цвета, даже переходящий в легкую голубизну, юбка ниже колен, блузочка с таким вот воротничком... отложным воротничком и ленточкой вместо галстука в тон костюма. А туфли...
Когда она стала рассказывать, я сразу вспомнил о той красотке, что недавно стучала каблучками, сбегая мимо меня вниз по лестнице. Значит, я правильно предположил, что она вышла из квартиры Кати.
- Брюнетка небольшого роста, черные глаза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78