Туда идут те, кто вообще ни на что не годен. Лучше бы ты сразу ко мне устроился. А так тебя тут же сдали. Они, идиоты, даже не поинтересовались, кто за мной стоит, когда тебя внедряли. Ладно, я их прощаю, теперь они ещё усерднее мне служить будут, порядок охранять правоохранники. Но неужели ты думал, что мне ничего не известно о ваших делишках? А Марина! Не ожидал. Я был о ней совсем другого мнения. Хотя девятнадцать лет ещё не возраст. Но не ожидал.
- Короче, - решительно сказал я. - Что вы хотите?
- Боец! - одобрил он. - Не обороняться, а нападать. Так кажется у вас в уставах записано?
"Ты не должен ослаблять внимание, - говорила мне Марина. - Он может так оплести словами, что и не заметишь, а уже связан по рукам и ногам. А потом удар - и нет человека. Поменьше слов, Коленька. И помни, что я всю жизнь мечтала встретить такого, как ты. Я люблю тебя".
- Я попросил доставить тебя сюда - заметь, в целости и сохранности, чтобы поговорить, как мужчина, у которого увели любимую женщину, с мужчиной, который увел её.
Он вновь затянулся и долго выпускал дым в мою сторону.
- Дело в том, уважаемый Николай Федорович, что у меня возникло подозрение, что меня хотят ограбить. И в отделе по борьбе с организованной преступностью мне пошли навстречу. Эти доллары, конечно, мои, но их обработали спецсоставом и теперь ваши руки убедят всех, кто преступник - на несколько лет небо будет вам в клеточку. А я постараюсь, чтобы эти несколько лет преобразовались в вечность. Вы довольны такой перспективой?
Попался. Я только теперь понял, зачем полковник сидит в приемной. Они получат меня на блюдечке с голубой каёмочкой. Надо же, все, казалось бы, предусмотрел - и на тебе, влип, как мальчишка.
Кулагин тяжело поднялся и подошел к огромному, на всю стену окну. Обширный бетонный двор был заставлен - металлические конструкции, ящики, какое-то оборудование.
- Старая часть крематория. Я когда все это купил, весь двор был присыплен пеплом, - все старое, ржавое, изношенное. Сколько же я средств сюда вложил! Здесь такие подземелья - жуть берет.! - Он повернулся ко мне. - А ты ещё можешь выйти сухим из воды. Я могу предоставить тебе эту возможность. Плюс деньги в придачу.
- Меченные деньги?
- Не смеши. Но если хочешь, бери другие. Можешь немецкие марки, или японские йены. Можешь рублями взять.
- А за это я должен Марину сдать? Это вы не смешите. Ее вам не получить.
- Мои люди выследили её.
- Хватит мне мозги компостировать. Откуда вашим ищейкам было знать, что у неё в доме открыли второй подъезд.
- Ну и лексикончик у тебя. Подъездный ребенок, наверное. Впрочем, все забываю, что ты прямо с поля брани. Из народа, так сказать, плоть от плоти. - Он вздохнул, с сожалением посмотрел на оставшуюся половину сигареты и решительно вмял её в пепельницу.
- Надо бороться - вредная привычка, - пояснил он. - А вообще-то, вы правы. Следили, к сожалению, не мои "ищейки", а ваши опера. А их примитивные мозги, как вы понимаете, - язвительно кивнул он мне, - привыкли к задачам попроще: пьяным карманы подчищать, да подростков арестовывать. Если всю жизнь подъезд заколочен, так какого рожна он будет открыт? Так кажется у вас и вам подобным происходит мыслительный процесс? Мои "ищейки" - с кем поведешься, - уже и я ваш лексикон перенял, - так вот, мои люди уже по незнанию города все бы выходы проверили. Так куда она отправилась?
Я промолчал. Он меня начал утомлять своим словоблюдием. Попадались мне уже такие вот аристократы, привыкшие строить из себя представителей высшего общества, а сами, небось, в сакле, на циновке воздуха первый раз глотнули. Кроме того, мы с Мариной договорились, - пока я буду отвлекать огонь на себя, она должна будет сесть на электричку до Москвы. А через некоторое время, по объявлению в газете...
- Вы всегда такой неразговорчивый? - спросил Кулагин с неподдельным интересом.
- После общения с вашей бандой.
- Вы мне льстите. Однако, я вижу, что вы мне неверите. Может, все-таки, надеетесь ускользнуть? Или надеетесь на ваш "самый гуманный суд в мире"? Н-да, - стойкий оловянный солдатик. Будешь стоять до конца, потому что таковы правила чести. Видимо, эти два мира существуют физически, я имею в виду мир толпы и мир вождей. Одна половина выполняет свой долг, а другая создает критерии долга. Впрочем, вам этого не понять, вы из другой половины.
- Теперь я начинаю понимать, почему Марина предпочла меня, - сказал я.
К моему удивлению он расхохотался, даже объемистое брюхо мелко, студенисто затряслось.
- Не так уж вы и глупы, надо сказать. Бывают, слава Аллаху, проблески. Если вы не спешите - а куда вам торопиться! - я, с вашего позволения, обрисую ситуацию. Итак, вас милиция внедрила ко мне. Потом догадались выяснить, кто я и с кем связан, перепугались и отозвали вас. Вы же успели полюбить мою подружку, а она, как в популярных женский романах, полюбила вас. Теперь вы, возвращаясь к вашему языку, у меня на крючке. Я этому, признаться, рад, если хоть часть того, что я о вас слышал является правдой. Собственно говоря, я оказался не в накладе. Если вы выслушаете меня, то поймете почему.
Медленно скользя взглядом по кабинету, я вдруг понял, что с самого начала смутило меня - экраны мониторов. Сейчас пошла мода на компьютеры и каждый уважающий себя прощелыга ставит у себя один-два, но здесь было уж слишком много. А на стенах между коврами висели вообще невиданной величины экраны. Что за чепуха!
- Вы, надеюсь, не предполагаете у меня высоких чувств к бедной Марине? - спросил Кулагин, внимательно изучая содержимое сигаретной пачки. Помилуйте, - продолжал он, - не тот возраст. Я ей, если не в деды, то в папы точно гожусь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17