Так же нехотя позвонил Косте Кашеварову.
Трубку сняли после третьего звонка и бодрый голос Ловкача заявил, что он слушает.
- Я слушаю, - повторил он и, когда я назвался, энергично зазвенел в трубке.
- Ты куда пропал? Тебя обыскались. Полковник Сергеев звонит беспрерывно. Ты где?
- Я в Москве. Сегодня к вечеру буду в Нижнем.
- Зачем? Почему ты никого не предупредил? А Соколова с тобой?
- Нет. Таня в доме Бурлакова. У Ленчика. Хотя теперь уже, может, и не там. Я приеду, разберемся. Думаю, с ней ничего плохого не случится. В общем, к вечеру буду.
- Ты самолетом?
- Нет, на машине. Часов за шесть-семь доберусь. По приезде позвоню.
- Ну, ждем. Хорошо, что позвонил. Значит, ты на машине к нам? Один или с водителем?
- Один. Я ещё не разучился за баранку держаться.
- Ну давай, ждем.
Я нажал кнопку отключения телефона.
Пошел под душ, побрился. Потом открыл шкаф и некоторое время изучал свой гардероб, не зная, что выбрать в дорогу. Конечно, я предпочел бы джинсы и рубашку посвободнее, но привычка к униформе победила: решил, все же, надеть костюм.
В начале девятого я подрулил к Кривоколенному переулку, посигналил перед железными вратами, был опознан вахтой охраны и впущен; жестяная плоскость ворот поехала в сторону, и я благополучно въехал во двор, припарковав "восьмерку" подле своего же черного "Мерседеса".
Я поднялся наверх. Лены ещё не было; рабочий день у нас начинается в девять тридцать. Но Илья уже возлежал в кресле, с привычным удивлением изучая свои, положенные на стол ноги.
- Машину я тебе приготовил, - сразу сообщил он. - Ты когда созреешь, может быть, просветишь, чем ты так там занят? Мне Макс Дежнев звонил. Тебя, понимаешь, по его словам, чуть ли не цеэрушники работают. Наркотиками накачивают. Надеюсь, дело стоит того, чтобы в него влезать.
Он медленно и ловко стал снимать ноги со стола, сам любуясь тренированной силой своих мышц. Мое же сообщение заставило его забыть о конечностях, которые нелепо застыли в воздухе.
- Вчера на меня напали. Прямо на Проспекте Мира.
Илья вопрошающе смотрел на меня.
- Они разворачивались поперек встречного движения, и я не успел среагировать. Вот они и обиделись.
Ноги Ильи, дрогнув в воздухе, мягко спланировали на пол.
- Я уж думал...
- Да нет, просто случайные "братки". Только что на ногах и в носу золота не было. Пришлось разбираться.
Илья кисло сморщился и тут же захохотал:
- Не дай бог смотреть, как ты разбираешься! С органами правопорядка неприятностей не было?
- Да нет, я же при документах.
- А!.. Тогда ладно.
Он посмотрел в окно, сумеречно блестевшее дождевыми каплями.
- Не поймешь, дождь или воздух пропитан водой? Может, не поедешь? Асфальт мокрый.
- Это только в Москве. В Нижнем жара.
- Надо же! Вроде недалеко от Москвы, а какая разница: у нас серые будни, а у вас там река, солнце, пляж...
- Девочки, борделички... - в тон продолжил я.
Он рассмеяся.
- Что-то вроде того. Ну ладно, когда едешь?
- Прямо сейчас и еду.
- Слушай, может, отрядить кого в помощь? Зачем тебе одному ехать?
- У нас много свободных людей? - спросил я.
- Да, ты прав, конечно, - он потер переносицу большим пальцем.
- Ты был у Иры? - спросил он по понятной мне ассоциации.
- Был, - ответил я.
- Ну и как она?
- Плачет.
Илья осторожно взглянул на меня, поколебался, но спросил:
- Что ты думаешь о его смерти?
- То же, наверное, что и ты. Скорее всего предупреждение. Кирилл принципиально ничем этаким не занимался. Ты же знаешь.
- Его убили, чтобы предупредить тебя? Семьи нет, с этой стороны не зацепишься, так, что ли?
- Да, - подтвердил я, думая о Тане. - Семьи у меня нет.
И в этот момент волна злобной ненависти поднялась в душе...
Еще через полчаса я, наконец, выехал.
И вот что интересно. Даже в пределах Москвы смутное чувство... опасности?.. нет, возможно, присутствия рядом со мной другого?.. или других? - не отпускало. Однако все было так зыбко, а машин так много...
Некоторое время, скорее для очистки совести, я отмечал следовавшие в моем направлении тачки. Один вишневый "Рено" шел за мной аж десять минут. Но потом сгинул. Чуть больше наблюдал белый "Опель". А желтое такси "Волжанка" застилало мне спокойный вид минут двадцать.
Незаметно даже проснулся азарт - преследования? бегства? - разница небольшая. И хотя я понимал, что больше забавляюсь игрой, события последних дней оставляли место озабоченности.
Все это глупость, однако.
По выезде из Москвы я, где возможно, гнал со скоростью сто - сто двадцать и, опьянение скоростью, да и дорогой, конечно, скоро выдуло может, сквозняком, поверх приоткрытого бокового стекла? - мои подозрения; как после оказалось - напрасно.
А пока я ехал все дальше и дальше от Москвы, и все ближе и ближе к цели: Нижнему Новгороду, Тане и, конечно, Семенову Юрию Леонидовичу, Ленчику, моим усопшим, а также и живым приятелям.
Незаметно улучшилась погода. Влажный сырой воздух, покрывший матовой патиной лобовое стекло (я включал дворник и хмуро вглядывался в ленту шоссе), сменился устойчивой облачной дымкой, а затем выглянуло солнце раз, другой, - и уже прочно засияло где-то над головой.
К двум часам дня я проголодался и, как часто бывает в нашем мире, где причины и следствия, смешиваясь, идут рука об руку, скоро увидел придорожный ресторан, возле которого на асфальтированной плащадке стояло два трейлера и какие-то легковушки, при ближайшем рассмотрении оказавшиеся белым "Фордом", "Опелем", "Волгой" и синим "Запорожцем". Я по ранжиру припарковался с иномарковской стороны, проверил бумажник в кармане, вышел и запер дверцу.
Ресторан был дешевенько обновлен обжаренными паяльной лампой досками, а также железными светильниками на цепях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72