Копейщик ворочал копьем, меченосец прикрывал щитом и его и себя, ожидая минуты для удара. Полк воеводы Доброслава казался стеной, на которую обры плескали своими телами, как водой.
Еще на Уране, в период реабилитации после катастрофы, приведшей к амнезии, гипноизлучателями вливали в Сергея массу историко-культурной шелухи, еще долго бродившей в нем неусвоенным варевом. В числе других сведений были и знания о методах ведения войн древними людьми. Сейчас, глядя на военное мастерство сколотов, Сергей думал о греках-спартанцах, мелкими отрядами побеждавших величайшие скопища персов, о геометрическом совершенстве македонской фаланги и древнего римского легиона, где все воины умели ударять дружно, как одна рука. Да и в более позднее время, завершая разгром Турецкой Империи, непобедимый русский полководец Суворов однажды отрядом из семи тысяч бойцов полностью разгромил стотысячное войско турок…
Тем временем полк «бороздил» обров, словно плуг целину: вперед, назад, снова вперед, снова назад. Все повороты совершались по сигналу рога, подкрепленному голосом: полшага — и меч рубил спины, бока, головы— все едино. Проходя, сколоты оставляли тела, тела, тела…
Сергей теперь понимал, что заставило Доброслава выйти на поле в одиночестве. Люди бились обдуманно и точно. Воевода научил их бою в строю, как ремеслу, чтобы долго еще, подобно старым спартанцам, не зная горечи поражений, сражаться во имя жизни рода-племени.
Волков огляделся. Забыв обо всем, смотрели на бой вожди арланов. Кто с восхищением, кто с неверием, а кто и со страхом. Товарищи Сергея разглядывали действие внизу, словно театральное представление. Заметив его взгляд, Малинин сказал:
— Откуда? Подумать только, ведь его никто не учил! Или все-таки… Может?.. Возможно, знания как-то доходят?.. — и отвернулся, не желая пропустить ни минуты этого завораживающего действия.
Вдруг строй Доброславовых воинов в очередной раз развернулся, и их сразу сделалось много. Часто-часто замелькало оружие, сколоты быстро продвигались, и перед ними обры таяли, как ранний, до времени выпавший снег.
И Сергей, теряя чувственную связь с побратимами, сражавшимися там, внизу, уже мог отвлекаться мыслью.
Теперь, когда превосходство людского оружия было бесспорным, бояться за своих не было нужды, он мог просто любоваться зрелищем.
Отряд воеводы, попав в центр орды, косил-вырубал сердцевину войска. Сколько шел бой? Сражались ли они миг или день? Кто же из присутствующих здесь, на холме, или там, на поле, мог следить за временем?
И видно было, как, охваченный ужасом и бессилием, стал распадаться строй вражеского войска, словно распухающая звезда. Обры выбросили лучи-клинья, спасаясь бегством. Многие еще сражались, пытались спасти свою жизнь, попав под убийственный замах. Но Сангор уже отдавал приказ вождям кентавров охватить беглецов, не дать скрыться ретивым трусам.
И вдруг настал момент, когда полк, отбившийся со всех сторон, сохранивший строй, остался один посреди набросанных повсюду мертвых обров. Остался один и замер, словно в раздумье.
Арланы и свои обры уже ловили, усмиряли не способного сопротивляться врага. Гасли боевые крики, сменяясь стонами…
Как обычно…
На этот раз все было лучше организовано. Арсун уже отряжал санитаров и гасилыциков на поле боя. Доброслав уводил уставший, но полный радостного пыла полк в лагерь. Под руководством вождей полные азарта отряды кентавров уже рассыпались по равнине в увлекательной охоте за деморализованными разумными существами. Впрочем, злобы не было, война не успела оставить след в душах, поэтому короткие стычки оборачивались малой кровью. Лишь изредка… Впрочем, война!..
Сергей видел молодого кентавра, затесавшегося среди гасилыциков, который выискивал тяжело раненных в живот и грудь, обезумевших на пороге к смерти, но еще пытавшихся встать и куда-то брести на остаточном всплеске сил. Словно молодой львенок, перед тем как приняться за еду, еще играет со смертельно раненной антилопой, парень, примериваясь, срубал крокодильи головы с залихватской молодецкой удалью. Это зрелище невольно заставляло сочувствовать жертвам. Сергей и кентавры молча наблюдали за тренировкой юного бойца, пока Сангор не выразил общее мнение, резко отдав тому какой-то другой приказ…
Все как обычно… Почти.
Арсун, сочувствуя соплеменникам, спешно разоружал пленных, складывал доспехи и оружие на подвезенные телеги. Пока враг вооружен, у него есть большой шанс не увидеть завтрашнего дня, безоружный — это уже просто пленный. Поработали, возможно, и агитаторы, почти везде обры с готовностью расставались с оружием. Сергей не знал, в какой момент произошло, но теперь он ощущал всеобщий перелом в настроении — война позади, окончена война. А то, что осталось, и войной нельзя назвать — так, зачистка.
Кто-то доложил, что всех кнехтов взять не удалось: то ли в горячке боя, то ли от инстинктивного отвращения, но двоих закололи. Только командующий, хоть и помятый, был пленен и отправлен в обоз.
Волков облизнул сухим языком запекшиеся губы. Кто-то из телохранителей тут же поднес маленький бурдюк с водой. События дня заставили забыть о жажде, вода же была холодная и вкусная, правда, чуть кисловатая от кожи бурдюка.
Подъехал Доброслав с Радимом и малым отрядом охраны.
— Ну как? Видел— спросил он Сергея и, еще не отойдя от горячки боя, не мог дождаться ответа. — Как мы их! А?! Завтра будем отдыхать, — распорядился он. — А то слишком разбежались. Отдыхать тоже нужно, — и вновь не мог удержаться: — Нет, ты видел, как мы их взяли? Как сокол стаю уток!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120