Сверху, заслоняя свет, опускалась циклопическая нога колдуна — мрак, потеря самого себя, затянувшаяся экскурсия…
Теперь они стояли в толпе, внутри крепостной стены. Кругом визжали и кричали от восторга. Некоторые с любопытством смотрели на Сергея, кто-то ткнул в него пальцем, кто-то подал новую рубашку и обтер окровавленное плечо. Волков уловил несколько удивленных взглядов и, как пояснила потом Лена, толпа, так и не понявшая до конца, кто он: фантом или ловко заменивший собой изображение статист, принялась развлекаться вновь.
Сергей посмотрел на спутницу, и она не отвела глаза.
— Пойдем! — сказала она.
Странно, но этот аттракцион сблизил их больше, чем проведенная недавно ночь.
— Что ты об этом думаешь? — спросила девушка.
— Не знаю, я здесь впервые.
Лена странно взглянула на него.
Часть толпы, давно пресытившаяся зрелищем, стронулась, хотя сигнала никто не подавал. Людей словно выдавливало в широкий каменный коридор, освещаемый чадящими факелами. Низкий потолок шероховато изгибался аркой. Через равные промежутки в стенах встречались ниши с изображениями. Нет, статуями. А впрочем, могло быть и то и другое. Ухмыляясь, угрожая, делая магические пассы, посетителей «Сада Наслаждений» провожали взглядом гоблины, колдуны, скелеты и гномы. Из ниш лился необычайно насыщенный рубиновый, медовый и густой, как сироп, свет.
Некоторое время шли молча, и Сергей решил-таки задать мучивший его вопрос:
— Почему ты назвала меня Колей? Ты же знаешь, что я Сергей.
— Сергей? — переспросила она. — А я думала…
— Что ты думала?
— Нет, ничего… Сергей так Сергей.
— Не «так Сергей», а именно Сергей, — подытожил он.
Они вышли в огромный в зал с колоннами. Крутая мраморная лестница, по ступенькам которой стекал ковер, гротескные беседки, пагоды, в которые входили по висячим мосткам, острый, навязчивый запах то ли ладана, то ли серы, те же факелы, не теряющиеся, однако, в довольно освещенном зале. Отовсюду слышался звон металла и повторяющиеся странные завывания. Все здесь впечатляло не избалованного подобным бывшего арестанта планеты-каторги.
Толпа, вынеся их сюда, столкнулась со встречным потоком. Через некоторое время стало свободнее. Кто-то дернул Сергея за руку. Он посмотрел вниз: маленький, едва ему по пояс, но очень широкий в плечах гном тянул его за собой. Грубые, словно вырубленные топором черты его лица искажала хитрая, злобная ухмылка.
Сергей стал было сопротивляться, но гном проскрежетал:
— Мираб хочет просить тебя и ее к нему.
Лена почему-то заинтересовалась приглашением, и Сергей пошел с ними.
Почему бы и нет?
Через арочный проход они попали в соседнее, гораздо меньшее помещение. Освещали этот туннель такие же факелы, но вверху кирпичных стен виднелись бойницы, в которых мелькали мрачные лица.
Гном подвел к воротам, которые охраняли гигантские, метра три высотой фигуры в латах, при их приближении дружно лязгнувшие перекрещенными алебардами.
Гном вышел вперед и торжествующе, хрипло прокаркал:
— Именем Мираба!
Рыцари отдернули алебарды, а ворота, тяжко заскрипев, распахнулись.
— Вы входите в Большой Зал Приемов Великого Ми-раба! — раздельно, по слогам, то ли пояснил, то ли предупредил гнусный посланник. Путь был завершен, осталось пересечь зал. Они прошли по каменным квадратным черно-белым плитам, словно по гигантской шахматной доске, потом по прямой пурпурной ковровой дорожке прямо к возвышению, на котором Мираб принимал гостей.
Сергей вспомнил, что об этом человеке ему успел рассказать Николай. Теперь о нем Волков имел некоторое представление — встречал он таких типов и на Уране. Понял Сергей и то, что, будучи тогда в одном бараке с Орловым, делясь своими воспоминаниями в попытке хоть на время отгородиться от бесконечных уранских дней, они как-то упускали из вида тот факт, что и Уран, и Мечтоград, и вся Империя давно уже отданы в руки таких вот Мирабов Мамедовых.
Мираб восседал на черном троне из полированного камня. Слева и справа от него полыхали огнем металлические чаши. Охраняющие своего господина рыцари держали в левой руке чадящие и рассыпающие искры факелы. Дым жирными пластами поднимался вверх, сливаясь с серым облаком, которое опутывало весь потолок.
Толстый, подвижный и энергичный, не желавший худеть по генетически сохранившейся убежденности в высочайшей ценности сала, как показателя благополучия и успеха, Мамедов восстановил и развил древнее искусство макиавеллевской интриги. Кто-то считал, что эта интрига и была самоцелью Мираба, но только некоторые знали, как далеко в результате проникла паутина его невидимой внешне силы и влияния.
— Именем Господина нашего Бога-Императора, мы приветствуем гостей Магического квартала.
Немедленно за спиной Мираба исчезла стена, и огромное, известное каждому по множеству окружавших подданных Империи с младенчества бюстов, статуй, изображений, фильмов лицо Императора заглянуло в зал. Зрелый человек, достаточно мудрый, чтобы успеть лишиться иллюзий, но и, естественно, тронутый манией величия, потому что Господин наш и Создатель — все же человек. Во всяком случае, был им, пока бремя власти и тяжесть ответственности за творения свои не тронула надменным изгибом рот, не углубила складки у носа, не сдвинула брови.
Лена, схватив Сергея за руку, — скорее инстинктивно, чем в испуге, — смотрела во все глаза на Создателя. Мираб Мамедов, огромный, толстый, наклонился к ним, и выражение, которое с начала его карьеры Вселенского Мага давно уже исчезло из темных горящих глаз, возникло вновь — насмешливое выражение презрительного любопытства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120