Ты не одевайся, зря силы тратишь, все равно щас разденем, – с надрывом говорил длинный худой парень, может, лет двадцати, видимо, главарь банды.Тем временем подтянулись и остальные. Пацаны несли велосипедные цепи, железные прутья. Только у главаря в руках ничего не было, такое оружие, видимо, ему по статусу, да и по наглой готовности к насилию не требовалось. Впрочем, он пребывал сейчас в нерешительности, что-то его смущало, может быть, отсутствие страха в лице этого бугая, очень здорового на вид, но что один может сделать против семерых?Он вдруг быстро завел руку назад, вытащил засунутый за брючный пояс пистолет и направил на Николая.– Оружие! И живо!Внезапно, только сейчас справившись с "молнией" на платье, вперед шагнула Нина. Голос ее дрожал от негодования:– Да вы хоть знаете, с кем разговариваете?! Я дочь Барона! Прикажу, и от вас всех тут мокрого места не останется!– О-о-о! – визгливо засмеялся главарь. – Какая птичка к нам пожаловала! Успокойся, баронесса, когда ты нам надоешь, мы, может быть, тебя отдадим за выкуп. Много просить не будем. Заплатит твой папочка миллион баксов или пожалеет за доченьку?Я слышал, он у тебя страшный богач.Было в их лицах нечто похожее, нечто роднившее всех – и парней, и девушек, – делавшее всех одним стадом. Ну конечно, взгляд. Расширенные зрачки, пелена, не дающая им четкого обзора из той наркотической реальности, в которой они все пребывали и по законам которой действовали и здесь. Они были насквозь пропитаны героином, марихуаной, кокаином, гашишем, в общем, всем тем, что так нетрудно стало доставать в наше свободное пореформенное время.Отчаянный вскрик Нины каждый из них воспринял вроде по-разному: кто ухмылялся, кто хихикал, показывая пальцем, девицы от смеха попадали на песок ("Ой! Насмешила! Я от смеха вся мокренькая!"), но и здесь общая визгливая дебильность роднила всех.– Вон отсюда, ублюдки! – негромко сказал Николай. – Шагом марш по тропинке. Чтобы духу вашего здесь не было.Внезапно обе мокренькие девицы, разом кончив смеяться и не обращая внимания ни на Николая, ни на Нину, кинулись к их пакетам. Видимо, они сначала наблюдали сверху. Одна подняла мокнущий в волнах пакет и торжествующе заверещала:– Тут пиво! И джин есть! Живем!– И закусь! – отозвалась вторая, стоя грязными коленками на их скатерти.Тут уж выдержать больше было нельзя! Николай схватил ее за волосы, приподнял и, особенно не стараясь, влепил кулаком по зубам. Девица отлетела к ногам главаря, поднялась тут же, визжа от ярости во весь свой вмиг ставший беззубым рот. Боли, как и предполагалось, она уже не могла чувствовать. Так, ощущения.Главарь отшвырнул ее назад и, мерзко ухмыляясь, достал свободной рукой из кармана складную бритву.Раскрыл. Повертел перед собой, ловя лезвием солнце.Брезгливая ярость, давно клокотавшая в Николае, наконец прорвалась. Он сделал шаг вперед. Ну почему мразь всегда торжествует! Почему эта плесень так уверена в своей силе? Может быть, потому, что обычные люди, соблюдая закон, ждут и от закона помощи? А кто становится над законом, знает, что закон защищает только сильных. Попробуй пришибить кого из них – посадят. А этим – плевать. Они на собственном опыте убедились, что выбор жертвы – за ними.Николай ударом ноги выбил у главаря пистолет.Высоко взлетев в воздух, он упал ближе к воде. Полет был странно-синхронно озвучен воплем главаря, так что падение пистолета прекратило и крик. Девчонка, все еще стоявшая у воды с пакетом их баночного пива, кинулась к пистолету. Ей наперерез неожиданно метнулась Нина. Девица успела нагнуться, но тут же коленка Нины врезалась ей в лицо. На этом женский бой был окончен.Все следили за непредвиденной схваткой. Осатаневший от ярости главарь, мотая черным хвостом волос, сипел:– Теперь не только твою девку-баронессу кончим, но и тебя поимеем. А потом порежем на куски, зажарим и сожрем. Я буду не я!..Николай выбросил вперед левую руку, перехватил кисть с блестящим лезвием, легко завернул. Ручка у вождя тонкая.., слабенькие жгутики мышц, крупный локтевой сустав… Жаль, что нет еще определения наркомана, как существа только похожего на человека и одновременно врага человека. Беспощадный враг, живущий только местью.., себе и другим. Себе, потому что остатки человекоподобия мучают, другим, потому как чем они, другие, лучше?!Завернув руку парня за спину, Николай осторожно вынул бритву из скрюченных пальцев (вождь вопил!), сложил, бросил стоявшей в сторонке с пистолетом Нине.Банда со странной тупой нерешительностью наблюдала за развивающимся действием. Николай еще круче завернул руку вновь завопившего главаря, потянул и с неожиданной легкостью, но с оглушительным треском, сломал конечность в суставе. Этот уже не боец!Удивительно, как можно бояться таких недоносков.Впрочем, и кошки можно испугаться, а у этих цепи, прутья…Шагнув к самому большому из оставшихся, ударил ребром ладони по правой ключице. Вновь вместе с криком выпало на песок и оружие.– Я же сказал, вон отсюда, ублюдки!Ублюдки вдруг, словно соображение стало коллективной функцией, повернулись и неловко, оступаясь, побежали по тропинке наверх. Дабы в их потусторонних мозгах не зародились планы отмщения, Николай взял у подошедшей к нему Нины пистолет и несколько раз пальнул спринтерам между ступней и по веткам над головами. Своего главаря бандиты, конечно, забыли. Отрезанной от тропинки оказалась и девица с пакетом. Она стояла, словно не понимая перемены обстоятельств. А может, действительно не понимала?Потом медленно стала обходить их.– Пакет! – сказал Николай и протянул руку.Девица покорно отдала пакет и, повернувшись, потрусила за всеми.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92