., ну да, пару-тройку… Конечно, я объяснил, что к чему… Рапан, наверное, хочет пособирать ракушки. Зачем же еще. А что, новичкам-то и везет, сам знаешь. Так я его посылаю? Ну да, хоть сейчас. Ну и отлично. Ну, будь! Не забывай. Пока.Капитан спрятал телефон и залпом допил пиво из своего поллитрового бокала, оставшегося здесь еще с дореформенных времен.– Улажено. Через час можешь подъезжать, брать снаряжение и нырять. Ты, кстати, знаком с аквалангом?– Было такое увлечение. Давно, правда. Но как-то даже все лето проработал подводным археологом.– Когда же сподобился? Или у вас в Москве в органах много свободного времени?– Завидуешь? Хочешь эмигрировать из родного города?– Интересуюсь.– Да нет, это я сразу после школы. В школе была секция подводного плавания, а на лето набирали в археологическую экспедицию в Анапу.– Ну ладно, – отжимая пенные усы, сказал капитан, – можешь нырять себе, меня ты успокоил. Поедешь так…И он стал подробно объяснять дорогу до водной станции, где раньше помещался комплекс ДОСААФ, а теперь, когда приоритет содействия поменялся и вместо армии и флота нашими лучшими друзьями стали заокеанские братья, теперь там поселились коммерческие конторы и конторки, предпочитающие вид из окна на море, а также Общество спасения на водах, которое и было нужно Николаю.Время пока не поджимало. Распрощавшись с коллегой, Николай сел в свой джип и сразу закурил. Было начало девятого. Точнее, восемь пятнадцать. Солнце уже жарило вовсю. Недалеко, под вывеской часовой мастерской, почтенного вида старичок в черном передничке и с венчиком остаточного пуха вокруг блестящей тонзуры, энергично выбивал половичок о ствол ближнего каштана, а вокруг, не зная, как все объяснить, в недоумении толпились голуби. Прошел серый грязный кот с обгрызенными ушами. Голуби шарахнулись от него к старичку и – тот хлестко шлепнул половичком – взлетели от избытка сенсорного напряжения. Из соседней дворовой арки осторожно выехала светло-голубая "Победа", в ее сумрачном нутре сквозь экономные тюремные окошки угадывалось кипучее мельтешенье обширного семейства: прилипшее к стеклу детское личико, сменившее его толстое голое Женское плечо, расплющенное поворотом, озлобленная морда черненькой собачки над ухом замученного водителя, плыла тупоносая пластмассовая лодка на багажном верху. Из галантерейного магазина вышла средних лет продавщица в казенном кружевном передничке и крикнула что-то приятное старичку, немедленно сделавшему реверанс. Солнце играло на остриях волн до самого горизонта, а здесь, на набережной, выбирало, словно ворона, маленькие блестящие вещи: хромированный диск колеса промелькнувшего "БМВ", дверные ручки магазина, натертые ладонями покупателей, оберточную фольгу в витрине киоска.Николай повернул ключ в гнезде, завел мотор и, трогая машину с места, увидел в зеркале разговаривающего по телефону капитана за столиком.А еще через пятнадцать минут он уже шел почерешне-яблочно-абрикосовому саду к своему домику, который, учитывая его собственные габариты, а также воспоминания детского мира "Чиполлино", смело можно было бы назвать "домиком сеньора Тыквы".Кстати, он вспомнил свой единственный сонный отдых здесь: ноги его полностью не умещались на кровати, что могло бы в другой ситуации стать причиной накапливающегося раздражения.Николай взял паспорт, деньги были при нем. Больше здесь делать нечего, и он пошел к хозяйкиному дому. Валентина Петровна, плотно налитая щедрым южным солнцем, весело говорила, буквально ошеломляя быстротой речи, ласковыми увещеваниями, приглашением заходить почаще, словом, за всей этой трескотней явно прослеживалось опасение лишиться платы за жилье. Странный какой-то жилец, который за двое суток заходил всего пару раз, и то ненадолго.Николай мигом рассеял ее сомнения, уплатив из своих отпускных за месяц вперед. С трофейными долларами чувствовал себя миллионером, а терять место не хотелось: мало ли что ожидает дальше? То состояние, в котором он здесь завис, еще не прояснилось до конца, а наметки прозрения лишь напрягали. И весело, и холодок опасности бодрит душу, так что нельзя забывать о тылах, одним из которых и было здешнее жилье.В общем, Валентина Петровна, получив деньги, расцвела, подобно солнышку, тут же игравшему на желтых соцветиях подсолнечника. Николай предупредил, что, может быть, несколько дней вообще не покажется. Это, однако, нисколько не огорчило хозяйку, возможно, даже наоборот, хотя румяное крепкое лицо ее выражало неподдельное сочувствие по поводу возможного отсутствия… Его проводили до машины, наличие которой так поразило Валентину Петровну, что впервые натуральное выражение сменило хорошо, жизнью отрепетированную личину. Наверное, она задумалась: не продешевила ли, взимая обычную плату с такого необычного жильца?.. Однако поезд ушел… как и джип Николая, вслед ему Валентина Петровна колоритно махала невесть откуда извлеченным красненьким платочком. Глава 18ЗАБЫТЫЕ ОЩУЩЕНИЯ Водную станцию Николай нашел быстро. Пришлось только свернуть налево по набережной, потом проехать между задними стенами бетонных боксов – то ли автогаражей, то ли лодочных; между ними и шла дорога. Сверху не хватало колючей проволоки, чтобы смутное ощущение принудительной закрытости оформилось вполне.Как всегда, море ослепляло. И странно было видеть, как за волнорезами водной станции оно волновалось и беспорядочно блистало, подсиненное небом; внутри же медленно масляно колыхалась, словно дышала, успокоенная гладь воды, где – то здесь, то там – торчали большие высокие поплавки, которые, сощурившись от бликов, высматривали прокопченные рыбаки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92