Тут Шон вдруг снял что-то с изгрызенных белых ребер туши и показал это что-то Рикардо. Они оба возбужденно захохотали, передавая находку из рук в руки.— Может, кто-нибудь все же поговорит со мной? — взмолилась Клодия.Отозвался Шон:— Может, все-таки, подойдете поближе? Какой смысл стоять так далеко?Театрально зажав нос пальцами, она неохотно подошла поближе, и Шон протянул ей руку. На ладони у него лежал всего лишь один волос, почти такой же длинный и черный, как ее собственный.— Что это?Рикардо взял волос с ладони Шона и, держа его между указательным и большим пальцем, принялся рассматривать. Клодия заметила, что тыльные стороны ладоней отца покрылись от возбуждения гусиной кожей, а его темные итальянские глаза буквально сияли, когда он ответил:— Волос из гривы.С этими словами он схватил ее за руку и подтащил к стволу фиги.— Ты только взгляни на это. Взгляни, что нашел для нас Матату.На лице маленького следопыта, когда он указывал на вытоптанную землю, сверкала гордая улыбка. Пятеро львят и две львицы превратили мягкую землю буквально в тальк. И в этой тонкой пыли в стороне от других особняком остался совсем не похожий на остальные след. Он был раза в два больше, чем смазанные отпечатки взрослых львиц, и размерами напоминал суповую тарелку. И, глядя на него, Клодия вновь почувствовала поднимающийся в душе ужас. Какой бы зверь ни оставил этот след, он должен быть просто чудовищных размеров.— Этой ночью, после того как львица убедилась, что мы ушли, он наконец появился. Он ждал до тех пор, пока не зашла луна, и пожаловал в самое темное время ночи, — пояснил Шон. — А ушел перед самым рассветом. За одну чертову ночь он сожрал едва ли не полбуйвола и исчез до восхода солнца. Я же говорил, что с ним шутки плохи.— Лев, да? — спросила Клодия.— Не просто лев, — покачал головой Рикардо. — Наконец-то появился сам Фридрих Великий.Шон повернулся и жестом созвал своих людей. Трое его помощников — Джоб, Шадрах и Матату — присели вокруг него на корточки, совершенно забыв о Клодии и Рикардо, и принялись обсуждать план охоты, разрабатывать тактику, подробно обсуждая все мельчайшие подробности, все возможные случайности. Они полностью сосредоточились на проблеме, и лишь час спустя Шон наконец поднялся и подошел к сидящим в тени Рикардо и Клодии.— Вся штука в том, чтобы выманить его сюда до наступления темноты, — сказал он. — И мы все сошлись на том, что единственный способ — это подвесить для него новую приманку и устроить новый скрадок. Львицы изрядно потрепали прежний, а старый Фриц будет подозрителен, как черт. Он наверняка будет прятаться до темноты, если только нам не удастся как-то выманить его на свет божий.Шон уселся между ними и несколько мгновений молчал.— Знаешь, Капо, иногда — для хорошего друга, для кого-то, кому я полностью доверяю, я готов немного поступиться принципами. — Он говорил как бы невзначай, рисуя что-то веточкой между ног и не глядя на Рикардо.— Я тебя слушаю, — кивнул Рикардо.— Этого льва можно заполучить только одним способом, — негромко продолжал Шон. — Засветить его.После этих его слов наступило долгое молчание,и, хотя Клодия не знала, что означает «засветить», она все же поняла, что Шон предлагает что-то либо противозаконное, либо выходящее за обычные рамки, и что отец борется с искушением. Она была сердита на Шона за то, что тот пытается склонить отца к неправедному делу, но знала, что лучше не вмешиваться. Она молчала, желая в душе, чтобы у отцахватило мужества справиться с искушением.Наконец Рикардо отрицательно покачал головой.— Нет, давай все делать как полагается.— Можно попробовать, — пожал плечами Шон. — Но, похоже, в него уже не раз стреляли у приманки, а один раз даже ранили. Так что это будет нелегко.После этого снова едва ли не на целую минуту воцарилось молчание, затем Шон продолжал:— Лев — животное ночное. Ночь — самое его время. Если ты на самом деле хочешь заполучить этого льва, думаю, тебе придется брать его в темноте.Рикардо вздохнул и снова покачал головой.— Я очень хочу заполучить его, но не настолько, чтобы убить его без всякого уважения.Шон поднялся.— Это твое сафари, Капо, — негромко согласился он. — Я просто хочу, чтобы ты знал: такое предложение я сделал бы очень немногим. Более того, по здравом размышлении, я вообще не представляю, кому кроме тебя я бы мог предложить такое.— Знаю, — отозвался Капо. — И я очень тебе за это благодарен, Шон.Шон вернулся к фиговому дереву и принялся помогать своим людям опустить остатки туши так, чтобы прайд мог до нее добраться.Как только он оказался за пределами слышимости, Клодия спросила отца:— А что значит «засветить»?— Это значит, что на животное после наступления темноты направляют луч света и стреляют. Это противозаконно, это совершенно противозаконно.— Вот мерзавец! — с яростью пробормотала она. Рикардо никак не отреагировал на ее слова и все так же спокойно продолжал:— Он готов был ради меня поставить на карту свою карьеру. Это больше, чем кто-либо когда-либо для меня делал.— Я горжусь, что ты отказал ему, папа, но все равно он — мерзавец.— Ты просто не понимаешь, — ответил отец. — Наверное, и понять не сможешь. — Он встал и пошел прочь. Она тут же испытала укол вины. Ведь на самом деле она понимала. Она понимала, что это — его последний лев и что она лишает его последней радости. Она буквально разрывалась между любовью к отцу и желанием защитить удивительное животное, убийство которого противоречило ее представлениям о праве и справедливости.«Легче всего поступать правильно, — подумалось ей. — Но люди так редко поступают правильно».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31