Он поклялся и прошел превращение.
Мартел всегда помнил о своем проклятии. Оно должно было продолжаться
сотни лет - и все без сна. Он научился не видеть, а ощущать глазами,
потому что на его глазные яблоки надели специальные пластины, которые не
давали ему возможности изучать собственное превращенное тело. Он научился
не осязать, а чувствовать кожей. Он хорошо помнил то время, когда, чтобы
рассмотреть рану в боку, ему приходилось пользоваться специальным
зеркалом. (Сейчас с ним этого не случалось, потому что он в совершенстве
овладел умением управлять своими подблоками). Он помнил, как впервые
почувствовал боль космоса, несмотря на то, что был лишен человеческих
ощущений. Он помнил, как убивал хаберменов и спасал жизнь людям, как
месяцами нес вахту возле уважаемого пилота-сканнера, не смыкая глаз. Он
помнил, как ступил на Землю-4 и не ощутил радости. Тогда он понял, что его
уже ничего не спасет.
Мартел стоял в кругу своих коллег. Он терпеть не мог их неуклюжие
движения, их оцепеневшую неподвижность. Он ненавидел странные запахи,
которые они, конечно, не замечали. Его тошнило от их гоготанья, хрюканья,
кудахтанья - ведь они были глухи и не слышали себя. Он ненавидел их - и
себя тоже.
Как его терпела Люси? Все индикаторы его подблоков находились на
отметке "Опасность", когда он ухаживал за ней, повсюду таская за собой
свой провод и не заботясь о том, что частые обращения могут закончиться
для него перегрузкой. Мартел добивался ее руки, не смея думать, что
произойдет, если она скажет "да". И она сказала "да".
"И всю оставшуюся жизнь они прожили счастливо", так обычно писали в
старых сказках. Но не в их жизни. За последний год он обращался
восемнадцать раз, и Люси до сих пор любила его. Да, она любила его - он
это знал. Она мучительно волновалась за него, когда он был на задании. Она
старалась сделать их дом уютным: приготовить обед, от которого он был бы в
восторге, даже не ощущая его вкуса, всегда быть желанной, даже если он не
мог ее поцеловать. А может, все это ему только казалось: ведь тело
хабермена не более, чем мебель. И все же Люси была очень терпеливой.
И вот появился Адам Стоун, который может перевернуть их сканнерскую
жизнь.
Да благословит господь Адама Стоуна!
Мартелу стало жаль себя: долг будет поднимать его по команде еще
двести лет. А ведь он мог бы позволить себе какое-то расслабление. Он смог
бы забыть о своем космосе - пусть им занимаются люди. Он смог бы
обращаться всегда, когда ему этого захочется. Он смог бы быть почти
нормальным столько лет, сколько ему еще отпущено. По крайней мере, он смог
бы быть рядом с Люси. Он смог бы отправиться с ней к диким, где еще
сохранились звери и старые машины. Может, он и погиб бы где-нибудь там во
время охоты на древних животных или в схватке с непрощенными, которые все
еще наводняют земли диких. Но он смог бы жить и умереть, а не быть мертвым
всегда, оживая только для того, чтобы корчиться от боли, которую порождает
космос.
Мартел беспокойно ходил из угла в угол. Его уши были настроены на
нормальную речь, и ему не хотелось вглядываться в губы товарищей. И вдруг
он понял, что они приняли какое-то решение. Вомакт двинулся к трибуне, а
Мартел, поискав глазами Чанга, направился в его сторону. Чанг прошептал:
- Ты ходишь как неприкаянный. Что случилось? Заканчивается обращение?
Он успел просканнировать Мартела, индикаторы были в порядке.
Загорелся яркий свет, призывая присутствующих к вниманию. Вомакт стал
лицом к собравшимся.
- Братья сканнеры! Я призываю вас голосовать. - И он принял позу: "Я
старший. Слушайте мою команду".
- Сейчас мы проголосуем по вопросу о судьбе Адама Стоуна. Во-первых,
мы должны убедиться, действительно ли он преуспел в своих исследованиях,
не лжет ли он. Мы все хорошо знаем, что преодоление агонии космоса -
только одна из заслуг сканнера. ("Но важнейшая из них!" - подумал Мартел.)
Мы наверняка убедимся в том, что Стоун не в состоянии справиться с
проблемой дисциплины в космосе, решение которой также является заслугой
нашего Братства...
- Опять этот треп, - прошептал на ухо Мартелу Чанг.
Мартел молча кивнул, в очередной раз поразившись тому, насколько
натурально звучит голос друга.
- ...Ведь наша дисциплина хранит космос от войн и раздоров.
Шестьдесят восемь дисциплинированных сканнеров контролируют весь космос.
Благодаря клятве, которую мы дали, и благодаря статусу хаберменов мы
лишены всех земных страстей. И если Адам Стоун завладел секретом
преодоления агонии космоса, то люди разрушат наше Братство и принесут в
космос раздоры и вражду, которые все еще царят на землях человечества.
Даже если Адам Стоун не завладел секретом преодоления агонии космоса, то
все равно, слухи о его исследованиях разлетятся по всем колониям
человечества и определенно принесут ему вред. Содействие и так не может
обеспечить нас необходимым количеством хаберменов. А дурные слухи приведут
к уменьшению числа рекрутов и ослаблению дисциплины в Братстве. То есть, в
любом случае, само существование Адама Стоуна угрожает безопасности
Братства. Поэтому он должен умереть. - И Вомакт подал знак голосовать.
Мартел взволнованно замигал своим поясным фонариком. Но Чанг,
опережая его, бросился вперед и первым просигналил "против".
Оглядевшись вокруг, он увидел, что из сорока семи присутствовавших
сканнеров только пятеро или шестеро поддержали его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13