Кто он такой? Что за мысли приходили ему за эти
две недели? Как ему удалось толкнуть нас на путь авантюр и опасности? Я
ему не верил. Впервые в жизни я почувствовал себя одиноким. Всю жизнь,
постоянно, вплоть до этого момента, я думал только о Содействии и о том,
как оно оберегает меня от всяческих неприятностей. Телепатия приходила на
помощь во всем: чтобы избежать несчастных случаев, чтобы вылечить любую
рану, чтобы провести нас здоровыми и невредимыми по всему отмеренному нам
жизненному пути. А теперь все было иначе. Я не знал этого человека, но мне
приходилось полагаться на него, а не на те силы, которые раньше защищали
меня.
Мы повернули с разрушенной дороги на широченный бульвар. Тротуар
бульвара был такой гладкий, совсем неповрежденный, на нем ничего не росло,
и только ветер разбросал здесь и там комочки земли.
Макт остановился:
- А вот и он, бульвар Альфа Ральфа.
Мы молча смотрели на дорогу, которой проходили народы забытых
империй.
Слева бульвар плавно сворачивал в сторону, от поворота в северном
направлении тянулась извилистая дорожка. Там должен был находиться другой
город, но я забыл, как он называется. Впрочем, с чего это я должен был
помнить его название?
А справа... Бульвар поворачивал вправо, вздымался по наклонной
плоскости и исчезал в облаках, где притаилось несчастье. Я не очень хорошо
видел конец бульвара, как будто какие-то таинственные силы намеренно
пытались скрыть его от моего взора. Где-то над облаками находился
Абба-динго, место, где мы получим ответы на все наши вопросы...
Во всяком случае, так полагали мои спутники. Вирджиния придвинулась
ко мне.
- Давай вернемся, - предложил я ей. - Мы городские люди. Мы не знаем,
что нас может подстерегать в этих развалинах.
- Можешь вернуться, если хочешь, - обиделся Макт. - Я ведь только
делаю вам одолжение.
Мы оба посмотрели на Вирджинию. Она широко раскрыла свои карие глаза,
в которых была мольба. Я уже заранее знал, что она скажет. Она скажет, что
должна все узнать. Макт лениво поддевал носком ботинка камешки на дороге.
Вирджиния, наконец, сказала:
- Поль, я, конечно же, не хочу, чтоб мы подвергали себя опасности. Я
понимала, на что мы идем, когда решилась. Но ведь у нас есть возможность
узнать, любим ли мы друг друга. Что же это будет за жизнь, если наше
счастье будет зависеть от механического голоса, который разговаривал с
нами, когда мы спали и учили французский? Может, возвращаться к тому, что
у нас раньше было, смешно. Но я очень счастлива с тобой. Раньше я даже не
подозревала, насколько я счастлива. Но если мы остались самими собой, если
у нас есть еще наше счастье, мы должны знать об этом. А если нет... - И
она разрыдалась.
Я хотел сказать ей: "А если мы перестали быть собой, то какая
разница?". Но я увидел угрюмое зловещее лицо Макта и осекся.
Я прижал к себе Вирджинию и вдруг посмотрел на ногу Макта: по ней
стекала струйка крови, которую сразу поглощала дорожная пыль.
- Что с тобой, Макт? Ты ушибся? - спросил я.
Вирджиния тоже повернулась к нему. Но он изумленно поднял брови и
ответил совершенно равнодушно:
- Нет. А что?
- Кровь! У тебя на ноге.
Он посмотрел вниз:
- А, это. Это ерунда. Просто яйца какой-то птицы, не умеющей летать.
"Ах ты негодяй!" - послал я ему телепатический сигнал, пользуясь при
этом нашим общечеловеческим, а не французским. Он в изумлении отступил на
шаг, и на меня полился поток мыслей. Но это были не его мысли. Я не знал,
откуда они шли: "Добрый человек, уходи отсюда, быстрее уходи, этот человек
плохой, очень плохой..." Кто-то - птица или животное - предостерегал меня
от Макта. Я послал в ответ "спасибо" и повернулся к нашему спутнику.
Мы уставились друг на друга. "Неужели это и есть "культура"? Неужели
мы люди? Неужели свобода подразумевает недоверие, страх, ненависть?" -
думал я.
Наш спутник мне очень не нравился. В моем сознании всплыли слова,
обозначавшие давно забытые понятия: "убийство", "похищение", "безумие",
"насилие", "грабеж".
Я никогда не знал, что все это значит, но сейчас я чувствовал, что
знаю. Он заговорил со мной очень спокойно. Мы оба хорошо контролировали
свои мысли, чтобы не дать друг другу прочитать их телепатически.
- Это ведь была твоя идея... Или идея девушки, по крайней мере.
- Но есть ли хоть капля смысла во всей этой опасной авантюре?
- Смысл есть.
Я легко подтолкнул Вирджинию вперед, чтобы она отошла и не слышала
нас. При этом я не переставал контролировать свое сознание, из-за чего
почувствовал сильную головную боль.
- Макт, - спросил я его напрямик, - скажи, зачем ты привел нас сюда,
или я тебя убью.
Во взгляде его читалась готовность сразиться со мной:
- Убьешь? Ты хочешь сказать, что лишишь меня жизни?
В его голосе не было убежденности. Ни он, ни я понятия не имели о
том, как нужно драться, но оба приготовились: Макт - к защите, я - к
нападению. И вдруг я снова воспринял чью-то мысль: "Добрый человек, добрый
человек, возьми его за шею, не дай ему дышать, сдави, и он станет как
разбитое яйцо".
Я последовал этому совету, ни на мгновение не задумавшись, от кого он
исходит. Подойдя к Макту, я схватил его за горло и крепко сжал. Он пытался
оторвать мои руки от своей шеи, затем попытался ударить меня ногой, но я
крепко держал его. Если бы я был членом Содействия или капитаном корабля,
я умел бы драться. Но я не умел. Он - тоже.
Все кончилось в тот момент, когда я почувствовал в своих руках
тяжесть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11