Макт произнес "хэлло" и стал похож или на
дьявола, или на святого.
Вирджиния заговорила первой:
- А вы были там?
Макт поднял брови, нахмурился и очень тихо сказал:
- Да.
- И вы что-нибудь узнали?
- Да, - и он стал мрачным и угрюмым.
- И что же это?
В ответ он только покачал головой, как бы говоря, что есть вещи,
которые не обсуждают на людях. Я хотел прервать их спросить, о чем они...
Но Вирджиния не обратила на меня внимания и продолжала:
- Но он же что-то сказал?
- Да.
- Это важно?
- Мадемуазель, давайте не будем говорить об этом.
- Нет, мы должны! - закричала она. - Потому что это вопрос жизни и
смерти.
Вирджиния сжала кулачки так сильно, что побелели костяшки пальцев. До
пива она не дотронулась, и оно, похоже, уже потеплело от солнечных лучей.
- Ну, хорошо, - согласился Макт, - вы можете спрашивать... Но я не
гарантирую, что отвечу.
Я больше не мог себя сдерживать:
- О чем это вы твердите?
Вирджиния глянула на меня с раздражением, но даже в ее раздражении
присутствовала любовь; отчужденности не чувствовалось.
- Поль, пожалуйста, не вмешивайся. Подожди немного, ты еще все
узнаешь. Так что же он вам сказал, месье Макт?
- Что я или умру, или буду жить с темноволосой девушкой, которая была
обручена с другим, - и он добавил, криво улыбаясь: - А я даже не знаю, что
значит слово "обручена".
- Ничего, мы узнаем, - пообещала Вирджиния, - а когда это было?
- Да о чем это вы?! - закричал я. - Ради Бога, скажите мне!
Макт посмотрел на меня и тихо произнес:
- Абба-динго. На прошлой неделе.
Вирджиния побелела:
- Значит, он продолжает предсказывать, продолжает, продолжает! Поль,
милый, мне он ничего не сказал, но моей тетке... Он сказал ей такое, чего
я никак не могу забыть.
Я решительно взял ее за руку и нежно заглянул в глаза, но она
отвернулась.
- Что же он сказал, дорогая?
- "Поль и Вирджиния".
- Ну и что?
Я ее не узнавал. Губы ее были стиснуты, хоть она и не злилась. Но мне
казалось, что так даже хуже. Она была очень напряжена. Такого все мы,
люди, наверняка не видели тысячи лет.
- Поль, пойми простую вещь, если, конечно, ты можешь понять.
Компьютер назвал два наших имени... И это было двенадцать лет назад.
Макт так резко встал, что стул под ним упал, и к нам тут же бросился
официант.
- Теперь все понятно, - сказал Макт. - Нам нужно пойти туда.
- Куда? - спросил я.
- К Абба-динго.
- Но почему именно сейчас?! - вскричал я.
- А он будет предсказывать? - одновременно со мной произнесла
Вирджиния.
- Он всегда предсказывает, если подойти к нему с северной стороны.
- А как мы туда доберемся?
Макт нахмурился:
- Есть только один путь. По бульвару Альфа Ральфа.
Вирджиния встала. Я встал тоже, и тут вспомнил: бульвар Альфа Ральфа
- это разрушенная улица, висящая в небе.
Когда-то это была обширная магистраль, по которой проходили
процессии. По ней шли завоеватели, здесь собирали дань. Но улица была
разрушена и потерялась в небе. Она была закрыта для человечества уже сотни
лет.
- Я знаю этот бульвар. Но он давно разрушен, - заметил я.
Макт не ответил, но посмотрел на меня, как на чужака. Вирджиния,
очень спокойная и с побелевшим лицом, произнесла:
- Пойдемте.
- Но зачем? Зачем? - спросил я.
- Ты дурак, - сказала она. - Если у нас нет Бога, то пусть будет хоть
этот компьютер. Это единственное, что осталось от мира, которого
Содействие не хочет понять. Может, он предскажет нам будущее. Может, это и
не машина вовсе. Он же совсем из другого времени. Разве ты не хочешь
испытать себя, дорогой? Он скажет нам, мы это или не мы.
- А если не скажет?
- Тогда мы не мы, - и лицо ее помрачнело от предчувствия горя.
- Что ты хочешь этим сказать?
- Если мы не мы, то мы просто игрушки, куклы, марионетки, которых
создало Содействие. Я не я, а ты не ты. Но если Абба-динго скажет, что мы
это мы, то мне все равно, машина это, бог или черт. Мне все равно. Главное
- знать правду.
Что я мог ей ответить? Макт пошел вперед, она - за ним, а я замыкал
процессию. Позади осталась "Жирная кошка" со своим солнцем, а как только
мы вышли, пошел маленький дождик. Мы вошли в "подземку" и начали
спускаться по движущейся ленте.
Выйдя из "подземки", мы очутились в квартале внушительных домов. Но
все они были разрушены. К каждому из них вели дорожки, по обеим сторонам
которых росли деревья. На газонах, в проемах дверей, даже в комнатах, не
покрытых крышами, буйно разрослись цветы. Кому нужны были эти дома "на
открытом воздухе", если население Земли так резко уменьшилось, что целые
города с просторными жилищами пустовали?
На мгновение мне показалось, что я увидел семью гомункулов с
малышами, которые, не отрываясь смотрели, как мы пробираемся по покрытым
гравием дорожкам. А может, эти лица только привиделись мне.
Макт молчал.
Мы с Вирджинией шли рядом с ним, держась за руки. Я мог бы даже
получить удовольствие от этой странной экскурсии, но рука Вирджинии,
которую я держал в своей, была сжата в кулак, и время от времени она
покусывала нижнюю губу. Я видел, что все это для нее очень важно, она
чувствовала себя паломницей. (Паломничество - это древний обычай идти
пешком к какому-нибудь святому месту, где можно получить благодать для
души и тела). А мне, фактически, было все равно. Если уж они решили уйти
из кафе, то что мне оставалось? Но я не собирался принимать все это
всерьез.
А что нужно Макту?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11