Он взял с собою крепкую трость, а
также, по совету Ноэля, сунул в карман небольшой револьвер.
Когда он приблизился к одним из ворот, ведущих в нижний город, уже
смеркалось. Правда, это не имело особого значения, поскольку, за
исключением небольших площадок сразу за воротами, в Трогтауне всегда была
ночь.
Все большие железные ворота, что преграждали спуск в нижний город, не
отворялись так давно, что никто из живущих ныне людей уже и не помнил,
когда это случилось в последний раз. Зато маленькие калитки рядом с
воротами теперь редко оставались закрытыми. Каждая из них охранялась парой
констеблей, которые обычно томились от скуки в своей караульной будке
напротив ворот, наблюдая, как поток трогов движется туда и обратно по
своим делам. В прежние времена, до того, как премьер-министром стал прадед
Дилана Адам Макс Мак-Брайд, трогам позволялось работать лишь домашними
слугами, но сейчас они трудились на кораблестроительных верфях, на
мельницах, и даже занимались мелкой торговлей, однако жили они все до сих
пор в Трогтауне. Дилан никогда не давал себе труда серьезно задуматься над
этим вопросом, но не исключал возможность того, что такси порядок вещей
предпочитают сами троги.
Когда Дилан приблизился к калитке, оба констебля выпрямились и
козырнули.
- Вы заблудились, сэр? - спросил один из них.
- Нет, - ответил Дилан, - я иду вниз.
- Прошу прощения, сэр, - сказал офицер, - но если вы впервые в
Авалоне, я должен предупредить нас, что...
- Все в порядке, констебль, - успокоил его Дилан, - я знаю, куда иду.
- Как скажете, сэр. - На лицах охранников было написано сомнение, но
попытки задержать его они не сделали. Не было ничего невероятного в том,
что молодой джентльмен знается с девицами из Трогтауна.
Пройдя через калитку и спустившись по пандусу, Дилан очутился на
заполненных толпой улицах нижнего города. Лавки были открыты, а из
какого-то мюзик-холла доносилось тоненькое сопрано, напевавшее печальную
песенку, которую Дилану никогда не доводилось слышать в верхнем городе:
Жизнь всего лишь химера, не так ли, мой друг,
Приукрашенных горестей мера, мой друг.
Плачешь ты, лишь родился,
Стонешь - только женился;
Смерть смеется: чего ж ты добился, мой друг?
Грустная песенка звучала в то же время несколько пародийно, и Дилан
усмехнулся, протискиваясь сквозь толпу. Он старался идти совершенно
спокойно, но просто не мог не привлечь внимания. Такое было невозможно для
любого из верхнего города, так как троги были низкорослыми, а высокому
Дилану, имевшему рост не менее шести футов, средний трог доходил всего
лишь до плеча. К тому же его сильно загорелая кожа резко контрастировала с
бледной, почти прозрачной белизной трогов.
Наблюдая вокруг себя жизнь подземного города, Дилан вспомнил, что,
когда преемник Адама Макса попытался было что-то в этом городе разрушить,
все троги, как один, поднялись на его защиту. Дилан недоумевал, что
достойного защиты нашли они в подобном образе жизни.
По мере удаления от торгового района звуки музыки и смеха,
доносившиеся из мюзик-холла, становились глуше, но все сильнее давали себя
знать изнуряющая духота и запахи нижнего города. Возле многоквартирных
домов, почти упиравшихся своими тремя этажами в бетонное перекрытие,
воздух был буквально насыщен запахами жарящейся пищи и кипятящегося белья.
Из домов доносился невнятный шум голосов, заглушаемый криками белолицых
детей, играющих на улице в мяч.
Не обращая внимания на любопытные взгляды детей и высовывающихся из
окон женщин, Дилан шагал по адресу, который весьма неохотно дал ему
настоятель Реформатской друидической церкви, расположенной в верхнем
городе.
Храм Керидвен оказался небольшим кирпичным строением, выглядевшим
так, словно раньше в нем помешалась какая-то лавка. Большие зеркальные
окна были, закрашены, будто для того, чтобы скрыть имя прежнего владельца.
Главное, не было ничего, что бы указывало на нынешнее назначение здания,
за исключением небольшой статуи почти обнаженной женщины над входом. Дилан
решил, что это Керидвен собственной персоной. Войдя через отворенную
настежь дверь, он очутился в помещении размером примерно двадцать на сорок
футов. В одном его конце находился невысокий помост, по обеим сторонам
которого стояли зажженные светильники, а в центре зала возвышалась
шестифутовая статуя той же особы женского пола.
- Для богини плодородия у нее, похоже, есть все, что нужно, -
пробормотал про себя Дилан, немного смущенный чересчур откровенной наготой
статуи.
Однако, за исключением статуи, храм был пуст. Ни прихожан, ни жрицы
не было и в помине. Дилан поискал глазами притвор, но таковой, видимо,
здесь отсутствовал. Правда, за помостом виднелось что-то вроде двери, но
казалось маловероятным, что там кто-то скрывается. Покричав пару раз для
очистки совести, Дилан выбрался наружу и остановил первого же прохожего,
которым оказался подросток.
- Извините, что беспокою вас, юноша, - с подчеркнутой вежливостью
обратился к нему Дилан, - но не подскажете ли вы, где я могу найти жрицу
этого храма?
- Что вы, что вы, упаси господь, мистер, - чуть не заикаясь от
страха, залепетал тот, - для меня последнее дело знаться с ними и им
подобными. Я ведь христианский служка.
Две болтающие друг с другом женщины с полными продуктов корзинками
просто-напросто прошмыгнули мимо Дилана, даже не взглянув на него, когда
он попытался обратиться к ним с вопросом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66