Мы уже все собрались, а ты где-то ходишь! -
Его явно принимали за кого-то другого.
- Вы ошиблись номером.
Несколько секунд в трубке было тихо. Потом на другом конце
глухо выругались, и зачастили короткие гудки отбоя. Он осторожно
положил трубку на рычаг.
Он боялся упустить мысль, которая мелькнула у него во время
этого нелепого телефонного разговора. Если нет памяти внутри,
значит, что-то могло остаться вовне. Он подошел к книжной полке,
где тесным рядом стояли книги. Он провел пальцами по корешкам
книг, читая названия, которые ему ничего не говорили. Между
книгами стояли втиснутые общие тетради в разноцветных
пластиковых обложках. Он взял одну из этих тетрадей. На
темно-коричневой обложке тетради была наклеена бумаги, на
которой были написаны только два слова: СЫН ДОЖДЯ.
Это был роман, написанный сплошь от руки. Тетрадь распухла
от вложенных листочков и целых тонких тетрадей.
Он искал имя написавшего это, но на первой странице было
выведено крупно только "Сын дождя". Почерк был сплошной и
мелкий. Он полистал кое-где тетрадь, но везде были лишь строки,
главы и части романа.
Кто написал это? Тот, кто жил здесь раньше? Но здесь раньше
был, а может, и жил он сам. Значит... Стремясь проверить свою
догадку, он нащупал карандаш и написал несколько слов. Почерк
совпадал абсолютно. У него появилась одна ступенька для выхода
из темной бездны - эта книга.
Он открыл первую страницу рукописи и прочел эпиграф,
написанный зеленой пастой: "Дождь шел непрестанно и непрерывно
день за днем, месяц за месяцем, мелкий и холодный. Иногда он
прерывался, но низкие серые тучи не расходились никогда, и
никогда над миром не светило Солнце..."
Слова были тяжелыми и плотными; как дождевые капли,
срывались они со строк. Он поднял глаза и посмотрел в черную
пустоту заоконного пространства. Он склонился над рукописью, но
снова неожиданно зазвонил телефон.
С минуту он подумал, идти ли к нему, но телефон звонил
настойчиво, как будто собирался звонить так хоть миллион лет. Он
подошел к аппарату:
- Алло?
Сначала в трубке была тишина, он слышал только отзвуки
какого-то далекого разговора. Потом на другом конце провода
коротко кашлянули и сказали - не спросили, а именно сказали:
- Хорошо, что вы уже пришли. - Голос был необычный,
глубокий и басовитый, такой, что между словами оставались паузы
и слышался легкий, почти неуловимый акцент.
- Кто вы? - спросил он. - Что вам нужно?
На том конце вздохнули басом.
- Если бы мы знали, что нам нужно... Вы нашли тетрадь?
- Какую тетрадь... - Он не мог ничего понять. - Да... Кто
вы такой?
Там положили трубку. Он тоже осторожно положил свою и
выдернул вилку телефона из розетки.
Все складывалось в непонятную мозаику. это звонили ему.
Значит, кто-то о нем знает. Кто? Это были
вопросы без ответов. Они спросили про тетрадь, а когда он сказал,
что уже нашел ее, положили трубку. Они хотят, чтобы он ее
прочитал. Он вспомнил, что взял именно эту
тетрадь чисто интуитивно. Значит, все сложилось именно так, чтобы
он прочитал эту рукопись.
Он снова раскрыл тетрадь и начал читать.
"Крупные капли дождя падали сверху на шляпу, на промокший
насквозь плащ. С полей шляпы вода стекала на спину, попадая за
шиворот. Вся одежда была пропитана влагой до последней нитки."
Первый абзац что-то напомнил ему, но это воспоминание сразу
же угасло.
"Дождь шел медленно и неторопливо, собираясь растянуть
удовольствие своего существования на много недель.
Он уже узнал это, и теперь быстро бежал глазами по строкам,
стремясь проглотить страницу за страницей как можно скорее.
"Он считал этот уродливый дом своим, потому что не знал,
кто он и откуда."
Он захлопнул тетрадь. Читать больше не было сил. Он уже
знал, что в ней будет дальше. Это было изощренное мучение
кого-то, кто безмерно могущественен и силен. Божественный
садизм.
Этот кто-то спутал и изорвал причинно-следственную связь,
как старую магнитную ленту. И потом еще этот звонок. Тот, кто
звонил, знал все с самого начала и до конца. Именно он мог
открыть ему глаза, но не сделал этого, предоставив разбираться
во всем самому.
Он снова взял в руки коричневую тетрадь, усилием воли
заставил себя ее открыть. Он начал читать сначала. Сперва слова
распадались, но потом он уловил сначала только ритм, а потом и
глубинный смысл этой рукописи. Он уже не мог оторваться от
текста, который заворожил его. Всю ночь напролет он читал, не
чувствуя усталости, не чувствуя, как болят глаза. Он торопливо
переворачивал страницу за страницей.
Это была странная книга. В ней причудливым образом было
переплетено реальное и вымышленное. Нить сюжета то стягивалась в
тугой узел, то распадалась на множество ходов... Главный герой -
сын дождя - так же очнулся под дождем. Так же у него не было ни
имени, ни памяти, ни прошлого.
Когда тетрадь была закрыта, за окном уже умирала ночь.
Поднимался новый день, такой же серый и тоскливый, как вечность
позади. Темные тяжелые тучи ползли низко по небу, почти задевая
за крыши высотных домов.
Коричневая тетрадь лежала у него на коленях, а он сидел,
откинув голову на спинку кресла и закрыв глаза. Глаза горели,
будто кто-то насыпал под веки раскаленный песок. Он устал, но
это была особенная усталость. Как будто он прошел долгий путь и
теперь был близко от цели. Сын дождя из рукописи так и не смог
разобраться в самом себе.
1 2 3