Клянусь честью, в мое время двенадцатилетний мальчиш-
ка-сакс дольше вашего просидел бы за столом.
Однако у приора были причины настойчиво придерживаться на этот раз
правил умеренности. Он не только по своему званию был присяжным мирот-
ворцем, но и на деле терпеть не мог всяких ссор и столкновений. Это про-
исходило, впрочем, не от любви к ближнему или к самому себе; он опасался
вспыльчивости старого сакса и предвидел, что запальчивое высокомерие
храмовника, уже не раз прорывавшееся наружу, в конце концов вызовет
весьма неприятную ссору. Поэтому он стал распространяться о том, что по
части выпивки ни один народ не может сравниться с крепкоголовыми и вы-
носливыми саксами, намекнув даже, как бы мимоходом, на святость своего
сана, и закончил настойчивой просьбой позволить удалиться на покой.
Вслед за тем прощальный кубок обошел круг. Гости, низко поклонившись
хозяину и леди Ровене, встали и разбрелись по залу, а хозяева в сопро-
вождении ближайших слуг удалились в свои покои.
- Нечестивый пес, - сказал храмовник еврею Исааку, проходя мимо него,
- так ты тоже пробираешься на турнир?
- Да, собираюсь, - отвечал Исаак, смиренно кланяясь, - если угодно
будет вашей досточтимой доблести.
- Как же, - сказал рыцарь, - затем и идешь, чтобы своим лихоимством
вытянуть все жилы из дворян, а женщин и мальчишек разорять красивыми
безделушками. Готов поручиться, что твой кошелек битком набит шекелями.
- Ни одного шекеля, ни единого серебряного пенни, ни полушки нет,
клянусь богом Авраама! - сказал еврей, всплеснув руками. - Я иду просить
помощи у собратий для уплаты налога, который взыскивает с меня палата
еврейского казначейства. Да ниспошлет мне удачу праотец Иаков. Я совсем
разорился. Даже плащ, что я ношу, ссудил мне Рейбен из Тадкастера.
Храмовник желчно усмехнулся и проговорил:
- Проклятый лгун!
С этими словами он отошел от еврея и, обратившись к своим мусульманс-
ким невольникам, сказал им что-то на языке, не известном никому из при-
сутствующих.
Бедный старик был так ошеломлен обращением к нему воинственного мона-
ха, что тот успел уже отойти на другой конец зала, прежде чем бедняга
решился поднять голову и изменить свою униженную позу. Когда же он нако-
нец выпрямился и оглянулся, лицо его выражало изумление человека, только
что ослепленного молнией и оглушенного громом.
Вскоре храмовник и аббат отправились в отведенные им спальни. Прово-
жали их дворецкий и кравчий. При каждом из них шло по два прислужника с
факелами, а еще двое несли на подносах прохладительные напитки; в то же
время другие слуги указывали свите храмовника и приора и остальным гос-
тям места, где для них был приготовлен ночлег.


Глава VI

С ним подружусь, чтобы войти в доверье:
Получится - прекрасно, нет - прощай.
Но я прошу, меня не обессудь!
"Венецианский купец"

Когда пилигрим, сопровождаемый слугою с факелом, проходил по запутан-
ным переходам этого огромного дома, построенного без определенного пла-
на, его нагнал кравчий и сказал ему на ухо, что если он ничего не имеет
против кружки доброго меда, то в его комнате уже собралось много слуг,
которым хотелось бы послушать рассказы о Святой Земле, а в особенности о
рыцаре Айвенго. Вслед за кравчим с той же просьбой явился Вамба, уверяя,
будто один стакан вина после полуночи стоит трех после сигнала к тушению
огней.
Не оспаривая этого утверждения, исходившего от такого сведущего лица,
пилигрим поблагодарил обоих за любезное приглашение, но сказал, что дан-
ный им обет воспрещает ему беседовать на кухне о том, о чем нельзя гово-
рить за господским столом.
- Ну, такой обет, - сказал Вамба, обращаясь к кравчему, - едва ли
подходит слуге.
- Я было собирался дать ему комнату на чердаке, - сказал кравчий, с
досадой пожимая плечами, - но раз он не хочет водить компанию с добрыми
христианами, пускай ночует рядом с Исааком. Энвольд, - продолжал он, об-
ращаясь к факельщику, - проводи пилигрима в южную келью. Какова любез-
ность, такова и благодарность. Спокойной ночи, сэр пилигрим.
- Спокойной ночи, и награди вас пресвятая дева, - невозмутимо отвечал
пилигрим и последовал за своим провожатым.
В небольшой, освещенной простым железным фонарем прихожей, откуда
несколько дверей вели в разные стороны, их остановила горничная леди Ро-
вены, которая повелительным тоном объявила, что ее госпожа желает пого-
ворить с пилигримом, и, взяв факел из рук Энвольда и велев ему подождать
своего возвращения, она подала знак пилигриму следовать за ней. По-види-
мому, пилигрим считал неприличным отклонить это приглашение, как откло-
нил предыдущее; по крайней мере он повиновался без всяких возражений,
хотя и казалось, что он был удивлен таким приказанием.
Небольшой коридор и лестница, сложенная из толстых дубовых бревен,
привели его в комнату Ровены, грубое великолепие которой соответствовало
почтительному отношению к ней хозяина дома. Все стены были завешены вы-
шивками, на которых разноцветными шелками с примесью золотых и серебря-
ных нитей были изображены различные эпизоды псовой и соколиной охоты.
Постель под пурпурным пологом была накрыта богато вышитым покрывалом. На
стульях лежали цветные подушки; перед одним стулом, более высоким, чем
все остальные, стояла скамеечка из слоновой кости с затейливой резьбой.
Комната освещалась четырьмя восковыми факелами в серебряных подсвеч-
никах. Однако напрасно современная красавица стала бы завидовать роскош-
ной обстановке саксонской принцессы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29