К спинке его кресла была прислонена короткая рогатина с
широкой блестящей стальной головкой, служившая ему во время прогулок
вместо трости или в качестве оружия.
Несколько слуг, одежды которых были как бы переходными ступенями меж-
ду роскошным костюмом хозяина и грубой простотой одежды свинопаса Гурта,
смотрели в глаза своему властелину и ожидали его приказаний. Из них двое
или трое старших стояли на помосте, за креслом Седрика, остальные держа-
лись в нижней части зала. Были тут слуги и другой породы: три мохнатые
борзые собаки из тех, с которыми охотились в ту пору за волками и оленя-
ми; несколько огромных поджарых гончих и две маленькие собачки, которых
теперь называют терьерами. Они с нетерпением ожидали ужина, но, угадывая
своим особым собачьим чутьем, что хозяин не в духе, не решались нарушить
его угрюмое молчание; быть может, они побаивались и белой дубинки, ле-
жавшей возле его прибора и предназначенной для того, чтобы предупреждать
назойливость четвероногих слуг. Один только страшный старый волкодав с
развязностью избалованного любимца подсел поближе к почетному креслу и
время от времени отваживался обратить на себя внимание хозяина, то кладя
ему на колени свою большую лохматую голову, то тычась носом в его ла-
донь. Но даже и его отстраняли суровым окриком: "Прочь, Болдер, прочь!
Не до тебя теперь!"
Дело в том, что Седрик, как мы уже заметили, был в дурном настроении.
Леди Ровена, ездившая к вечерне в какую-то отдаленную церковь, только
что вернулась домой и замешкалась у себя, меняя платье, промокшее под
дождем. О Гурте не было ни слуху ни духу, хотя давно уже следовало приг-
нать стадо домой. Между тем времена стояли тревожные, и можно было опа-
саться, что стадо задержалось из-за встречи с разбойниками, которых в
окрестных лесах было множество, или нападения какого-нибудь соседнего
барона, настолько уверенного в своей силе, чтобы пренебречь чужой
собственностью. А так как большая часть богатств саксонских помещиков
заключалась именно в многочисленных стадах свиней, особенно в лесистых
местностях, где эти животные легко находили корм, то у Седрика были ос-
новательные причины для беспокойства.
Вдобавок ко всему этому наш саксонский тан соскучился по любимому шу-
ту Вамбе, который своими шутками приправлял вечернюю трапезу и придавал
особый вкус вину и элю. Обычный час ужина Седрика давно миновал, а он
ничего не ел с самого полудня, что всегда способно испортить настроение
почтенному землевладельцу, как это нередко случается даже и в наше вре-
мя. Он выражал свое неудовольствие отрывистыми замечаниями, то бормоча
их про себя, то обращаясь к слугам, чаще всего к своему кравчему, подно-
сившему ему для успокоения время от времени серебряный стаканчик с ви-
ном.
- Почему леди Ровена так замешкалась?
- Она сейчас придет, только переменит головной убор, - отвечала одна
из женщин с той развязностью, " с какой любимая служанка госпожи обыкно-
венно разговаривает в наше время с главою семейства. - Вы же сами не за-
хотите, чтобы она явилась к столу в одном чепце и в юбке, а уж ни одна
дама в нашей округе не одевается скорее леди Ровены.
Такой неопровержимый довод как будто удовлетворил Сакса, который в
ответ промычал что-то нечленораздельное, потом заметил:
- Дай бог, чтобы в следующий раз была бы ясная погода, когда она пое-
дет в церковь святого Иоанна. Однако, - продолжал он, обращаясь к крав-
чему и внезапно повышая голос, словно обрадовавшись случаю сорвать свою
досаду, не опасаясь возражений, - какого черта Гурт до сих пор торчит в
поле? Того и гляди дождемся плохих вестей о нашем стаде. А ведь он всег-
да был старательным и осмотрительным слугой! Я уже подумывал дать ему
лучшую должность - хотел даже назначить его одним из своих телохраните-
лей.
Тут кравчий Освальд скромно осмелился заметить, что сигнал к тушению
огней был подан не более часа тому назад. Это заступничество было малоу-
дачным, потому что кравчий коснулся предмета, упоминание о котором было
невыносимо для слуха Сакса.
- Дьявол бы побрал этот сигнальный колокол, - воскликнул Седрик, - и
того мучителя, который его выдумал, да и безголового раба, который смеет
говорить о нем по-саксонски саксонским же ушам!.. Сигнальный колокол, -
продолжал он, помолчав. - Как же... Сигнальный колокол заставляет поря-
дочных людей гасить у себя огонь, чтобы в темноте воры и разбойники мог-
ли легче грабить. Да, сигнальный колокол! Реджинальд Фрон де Беф и Фи-
липп де Мальвуазен знают пользу сигнального колокола не хуже самого
Вильгельма Ублюдка и всех прочих норманских проходимцев, сражавшихся под
Гастингсом. Того и гляди услышу, что мое имущество отобрано, чтобы спас-
ти от голодной смерти их разбойничью шайку, которую они могут содержать
только грабежами. Мой верный раб убит, мое добро украдено, а Вамба...
Где Вамба? Кажется, кто-то говорил, что и он ушел с Гуртом?
Освальд ответил утвердительно.
- Ну вот, час от часу не легче! Стало быть, и саксонского дурака тоже
забрали служить норманскому лорду. Да и правда: все мы дураки, коли сог-
лашаемся им служить и терпеть их насмешки; будь мы от рождения полоумны-
ми, и то у них было бы меньше оснований издеваться над нами. Но я отом-
щу! - воскликнул он, вскакивая с кресла и хватаясь за рогатину при одной
мысли о воображаемой обиде. - Я подам жалобу в Главный совет - у меня
есть друзья, есть и сторонники. Я вызову норманна на честный бой, как
подобает мужчине.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29