Захаживал к ним в дом, бесплатно чистил им камин и даже угощал порой его с друзьями всяческими сладостями, если был при деньгах. В глубине души Фриц считал его почти что другом, и забыл о нём сейчас лишь потому, что разница в возрасте была меж ними слишком велика.Гюнтер был не единственным, но, пожалуй, самым лучшим трубочистом Гаммельна. Одетый во всё чёрное, худой и угловатый; его частенько можно было видеть на макушках крыш, где он чистил дымоходы, заменял черепицу и чинил поломанные флюгера. Злые языки утверждали, что он и живёт где-то на крышах, таскает из каминных труб коптящиеся там окорока и сыр, а вниз спускается затем лишь только, чтоб поесть, а особенно злые — что он и сам порою подрабатывает флюгером на городской ратуше. Последнее было не больше чем шуткой, хотя фигура человека в полный рост на шпиле башни городского магистрата и впрямь имела с Гюнтером некоторое сходство (особенно нос). Работу свою он делал споро и в короткий срок, вот только почему-то брать учеников отказывался наотрез. «Молод я ещё», — обычно отвечал на это он. Правда, к Фрицу присматривался: маленького роста, юркий словно ящерица, тот вполне годился Гюнтеру в ученики.Фриц опустил свой нож, вдохнул поглубже и позвал тихонько:— Гюнтер… эй, Гюнтер…Тот завертел головой, увидел что-то в темноте, приблизился. Глаза его удивлённо расширились.— Фриц? Что ли, ты? Ты что здесь делаешь? Ах, да… — он понимающе кивнул.Фриц осторожно выглянул наружу.— Ты один?— Конечно, что за странные вопросы! — Гюнтер подобрался ближе и присел на корточки. — Я не беру учеников, ты же знаешь. — Он поглядел на одеяло, на перепачканную, всю в крови рубаху мальчика и недовольно покачал головой. — И все это время ты, значит, сидел здесь?— Ну, да. Слушай, Гюнтер… — паренёк смутился на мгновение, но вскоре пересилил себя. — У тебя с собой есть что-нибудь поесть?— А? А, да, конечно, — тот сбросил с плеч свой инструмент и зашарил по карманам. — Вот, держи.Мальчишка жадно вгрызся в длинный бутерброд с селёдкой.— И давно ты здесь вот так… сидишь?— Пять дней, — с набитым ртом признался Фриц. — Я прятался. Я… Мама… Ну ты знаешь, да? Я думал, что меня будут искать. — Он поднял взгляд и перестал жевать. В глазах его проглянула надежда. — А… разве нет? Уже перестали?— Нет, почему же. Ищут. — Гюнтер подтащил к себе сумку и принялся копаться в ней, выкладывая на пол чердака какие-то верёвки, шпатели и щёточки. — Это ты, конечно, здорово придумал — спрятаться на чердаке. Вот только, знаешь ли, чердаки они тоже обыскивают. Догадались.Кусок застрял у Фрица в горле. Трубочист участливо похлопал его по спине и снова занялся своими инструментами.— Ты… Тебя тоже послали искать меня? — спросил Фриц, когда прокашлялся.— Не, я трубу пришёл чинить, — рассеянно ответил тот. — Тут дымоход сифонит, вот меня и попросили посмотреть… А ты, я погляжу, тот ещё хитрец. Надо же: забрался не куда попало — к бургомистру на чердак!— Куда?! — Фриц снова чуть не поперхнулся.— А то ты будто бы не знал? — он посмотрел на мальчика и посерьёзнел. — Э-ээ… Или вправду — не знал?— Нет. Гюнтер…— Что?— Ты ведь меня не выдашь им? Не выдашь? А?Трубочист сосредоточенно замешивал лопаточкой цемент.— А если я скажу, что не выдам, ты поверишь? — сказал он наконец.— Я? — опешил Фриц. — Не знаю…Он опустил недоеденный ломоть и долго молчал, глядя, как трубочист перебирает запасные кирпичи, обкалывает их до нужного размера и латает дырку в дымоходе. То и дело Гюнтер отступал назад и, наклонивши голову, рассматривал со стороны свою работу. Что-то подсказывало Фрицу, что он может трубочисту доверять. Гюнтер никогда не делал ему зла, да и сейчас не собирался, если только не играл в притворство. Фриц мог быть уверенным, что тот не проболтается о нём даже по пьяной лавочке — Гюнтер вообще не пил ни пива, ни вина. «С моей работой пару кружек опрокинешь, а потом того гляди и сам с крыши опрокинешься», — отшучивался он на все предложенья выпить. Гюнтер знал, что говорил — он многие часы оставался один на один с высотой, крутыми черепитчатыми крышами и дымоходами самых причудливых конструкций, и предпочитал работать в одиночку, используя для страховки только прочную верёвку. Фриц набрался смелости и наконец решился.— Гюнтер, ты хоть что-нибудь о маме знаешь?Тот не ответил.— Гюнтер… что мне делать?— Уходить отсюда, — бросил тот, не оборачиваясь.— Уходить? — непонимающе переспросил малец. — Куда?— Не знаю.Воцарилась тишина. Отрывисто и мерно шаркал мастерок. Кирпич ложился к кирпичу. И также вот размеренно, отчасти даже — неохотно Гюнтер вдруг начал рассказывать. Начало Фриц пропустил мимо ушей; мысли его были заняты совсем другим; затем повествование приняло такой необычайный поворот, что Фриц невольно заинтересовался и придвинулся поближе. Даже про кинжал забыл — тот так и остался лежать на скомканном одеяле у трубы.— …Потом мне Яцек говорил, что эти крысы разбежались, кто куда. Кто в речке утонул, кто в лес побег, кто в город возвратился. Детей тоже обратно в город отвели. Накостыляли всем — слов нет, по первое число. Да ты, поди, уже не помнишь, слишком малый был. А парень тот так и ушел один. Куда — никто не знает.Гюнтер отступил, вновь смерил взглядом дело рук своих, и удовлетворённо кивнул — труба была как новенькая, даже лучше. Фриц сидел, едва дыша и ожидая продолжения рассказа. Трубочист, однако, не торопился, а сперва сложил свой инструмент и вытер руки, а потом ещё с минуту что-то молча вспоминал, попутно вычищая из-под ногтей твердеющий цемент.Затем достал из сумки трубку, медленно её набил, затеплил огонёк и некоторое время так дымил, вытягивая дым в седые кольца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22