— О мой король, позволь не согласиться с тобою. Позволь напомнить. Наученные горьким опытом междоусобиц, мы взялись однажды за ум и разделили наши обязанности. Вспомни, как поручил ты сэру Мархаусу и сэру Мордреду заняться кораблями и лодками нашими, а сэру Обломуру — осушением болот. У них неплохо получилось. Сэр Гарик, сэр Боржч и сэр Жиркотлет занимались проблемами питания, а сэр Агромен — вопросами всего сельского хозяйства в целом. Сэр Колл до сих пор успешно курирует лесозаготовки, сэр Пелинор отслеживает состояние здоровья подрастающей смены — наших маленьких детей, а сын его, сэр Торт, отлично организует праздники и пиршества. Р. Эктор отвечает за порядок в окраинных землях Логрии, Ровен, понятное дело, за утилизацию отходов, Куй — за металлургию, Голоход — за текстильную промышленность, Мелиот — за хлебобулочную, Флягис — за виноделие, и уж не знаю, стоит ли произносить вслух, за что отвечают досточтимые сэры Персиваль и Хуайль. Так что, мой король, тебе осталось только решить, какую именно отрасль, какую область деятельности, какой участок работы, в конце концов, следует поручить достославному сэру Тристану, ибо роль его в истории Логрии весьма необычна. Мне кажется, уже все (или почти все) это поняли. Спасибо, мой король.
Ланселот сел и залпом осушил наполненный для него кубок вина.
Артур опять надолго задумался, и уже никто не осмеливался прервать его высочайшее королевское молчание.
— Сэр Тристан! — провозгласил наконец властитель Логрии. — Вы стали сегодня Рыцарем Круглого Стола. Вы сразу и бесстрашно заняли Гибельное Сиденье. Я поздравляю вас и назначаю при всех своим Первым и Главным Помощником по Связям с Иными Мирами. А уж вы понимайте это как умеете. И исполняйте. Все. Теперь каждый может пить и есть, сколько ему хочется, во славу Господа нашего. А о подвигах забудьте до поры, братья мои.
И Артур вернулся к покинутому месту возле жены своей — нестареющей красавицы Гвиневры, а Тристан очень скоро покинул шумное собрание и вышел из замка на свежий морозный воздух. У входа, выделяясь мрачным силуэтом на фоне заснеженного двора, стоял человек. Это был не стражник — это был старик с длинной серебряной бородою и яркими зелеными глазами, лукаво блеснувшими в лунном свете.
— Ба! А вы-то что здесь делаете? — удивился Тристан.
— Тебя жду, — ответил старик. — Они же все думают, что я давно умер. То есть ушел от них спать в какую-то пещеру в холме. Такие чудные люди! Считают почему-то, что им самим можно из мира в мир нырять с легкостью птиц небесных, а мне, стало быть, надлежит где-то дрыхнуть, пока час не пробьет. Что ж, скоро они поймут, что час этот уже пробил. Но только не сегодня. На сегодня им хватит тебя.
— Да, но…
— Не говори сейчас ничего, Тристан, меня послушай. Король Артур очень многое понял о тебе, гораздо больше понял, чем я ожидал. Но об одном он еще не догадывается. Ты не просто один из лучших рыцарей Логрии. Ты — Тристан Исключительный.
— Ну и что? — спросил Тристан.
— Ничего. Иди теперь. В иные земли, в иные миры. Отныне дано тебе право нести людям слово Божье и вершить над ними суд и даже казни.
— А мне это надо? — очень просто спросил Тристан.
И старик улыбнулся ему в ответ:
— Скорее всего — нет, но право такое ты заслужил. Иди, Тристан.
И Тристан пошел через двор к воротам, где стоял его конь, и его оруженосец, и его собака, давно наевшаяся возле праздничного стола и выбежавшая теперь на прогулку. А свежий снег искрился и скрипел под тяжелыми сапогами, ночь была ясной, морозной, очень тихой, и когда Тристан остановился, подняв лицо вверх, ему стало слышно, как маленькие зеленые звездочки падают с неба и шипят в пушистых сугробах.

ПРОЛОГ ВТОРОЙ,
или
ПРИМ-СКЕЛЬ
— Маш, а, Маш, — раздался за дверью уже надоевший голос.
Это был дядя Гоша, сосед по коммуналке, который вечно стрелял сигареты, спички, соль, кусочек хлеба до завтра и вообще все на свете. Она даже не откликнулась поначалу, уж очень увлеклась книгой.
Только сегодня Маше Изотовой принесли этот затрепанный фолиант, его удалось выцепить по межбиблиотечному абонементу на дом — редкий сборник литературоведческих работ с тяжеловесным, полным пафоса названием: «ТРИСТАН И ИСОЛЬДА. От героини любви феодальной Европы до богини матриархальной Афревразии». Труды Института языка и мышления. Под редакцией самого академика Марра! Издательство АН СССР, аж 1932 год. Жутко интересно! Она сразу пролистала содержание, прочла вступительный текст и принялась за внимательное изучение самой первой статьи — А.А.Смирнова — о кельтских источниках легенды.
Этажом ниже, занимая две четырехкомнатные квартиры, в стене между которыми прорублена была дверь, обретался владелец коммерческого банка, классический «новый русский» с совершенно карикатурным сочетанием имени, отчества и фамилии — Зигфрид Израилевич Абдуллаев. Родом он был, как говорили, с Северного Кавказа, но подтвердить или опровергнуть подобные слухи оказалось не по зубам не только милиции, но и «компетентным органам», куда Абдуллаев был также неоднократно вызываем по причине наличия слишком многих паспортов и прочих взаимоисключающих документов. Однако визиты банкира на Лубянку полностью прекратились после предъявления там абсолютно настоящего удостоверения начальника одного из гэбэшных главков на имя Абдуллаева З.И. Характерно, что имя свое Зигфрид нежно любил и во всех документах повторял с настойчивым постоянством. Попытка проверить подлинность и выяснить происхождение невероятной ксивы натолкнулась на звонок в следственное управление ФСБ откуда-то очень сверху:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23