Даже в штат начали набирать людей без серьезного согласования с нами, кому-то клюнуло чисто по-западному приглашать людей через службу рекрутинга. Ненавижу все эти пирсинги, мониторинги, рекрутинги и дайвинги русского языка, великого и могучего, не хватает им, гадам!
И вот совершенно внезапно для нас обоих на ключевую фактически должность исполнительного директора взяли странного типа — бывшего разведчика из алжирской резидентуры, уволенного за пьянку, недоучку с плохим французским и начатками английского, простака с солдафонскими манерами, скверно воспитанного и тупого от природы. Как он только разведшколу закончил? За взятки, что ли? Вдобавок новый директор книжного интернет-магазина Зеварин Сергей Иванович последнюю книгу, похоже, читал в школе и в книжной торговле разбирался, примерно как я в молекулярной генетике, но искренне считал, что руководителю специальные знания ни к чему. Хамил он всем без разбору, на женщин смотрел откровенно раздевающим взглядом, отпускал сальные шуточки, при этом внешность имел крайне неприятную: рожа красная, глазки мелкие, бесцветные, глубоко посаженные, волосенки редкие, уши большие, сутулый, вечно потеющий как бы от неловкости, и ладонь, подаваемая для приветствия, всегда вялая и влажная. Девушки наши считали его антисексуальным, мужики подозревали в неправильной ориентации, в частности ссылаясь на любовь к голубым рубашкам. А еще был у Зеварина такой дефект речи, что не только на французском, но и на родном не всегда удавалось понять его.
Более омерзительного типа я в жизни своей не встречал. Потому и не поленился описать в таких подробностях. Добавлю, что был он на пять лет моложе меня, но выглядел на все десять старше. И только в одном этот человек оказался по-настоящему талантлив — в интриганстве. На том и держался, переходя из фирмы в фирму, конфликтуя, подсиживая, донося, бесстыдно воруя, предавая всех, к кому успевал втереться в доверие.
Я почуял неладное и связался с Тополем, дабы навести справки и посоветоваться: уволить этого гада сразу, пользуясь моим негласным контрольным пакетом, или создать ему нечеловеческие условия — пусть сам слиняет. Оказалось, делать нельзя ни того ни другого. Да и справки наводить ни к чему.
— Он что, из наших?! — не поверил я сам своей первой догадке.
— Хуже, — сказал Вайсберг. — Он из ихних.
— ЧГУ? — спросил я коротко, так как разговор шел по защищенному каналу.
— Увы.
— Приехали. И зачем же им пасти меня на таком высоком и неприкрытом уровне?
— Спроси что-нибудь полегче, — буркнул Тополь.
И, пожалуйста, никому ни слова.
— Даже Ольге?
— Ольге-то твоей в первую очередь и нельзя говорить.
Мне сразу сделалось кисло. Я не слишком понял, почему Белке не следовало знать правды, но в таких случаях спорить с Леней Вайсбергом было совершенно бесполезно. Ну и что? Опять лететь на Тибет к Анжею и молиться всем его древним богам, чтобы уберегли от беды? Молиться я принципиально не умел, и беда нас, конечно, накрыла. Причем весьма скоро.
Разумеется, я терпел этого Зеварина, мужественно терпел и месяц, и два, и еще бы мог — столько, сколько надо во имя общего благородного дела. Точнее, теперь уже во имя двух благородных дел сразу, но Белка…… Она-то — женщина, у нее эмоции на первом месте, у нее интуиция безошибочная, ну и гонор конечно, вполне адекватный высокому положению. Белочка моя просто из себя выпрыгивала.
До середины апреля примерно я пудрил любимой жене мозги в том смысле, что Зеварин уникальный менеджер-кадровик (а он и впрямь устроил дикую кадровую чехарду); намекал на его связи в высоких кабинетах Лубянки, ниточки из которых тянулись якобы к самому президенту; плел, что нам просто необходима подобная крыша. Но Белка чувствовала ложь. И главное, ей было жутко обидно. Я-то Сергея Иваныча встречал изредка, наезжая с проверками, а она отвратительную рожу своего непосредственного подчиненного имела счастье лицезреть каждый день. И Зеварин прекрасно видел все нараставшее раздражение Ольги и откровенно глумился над нею, чувствуя свою полную безнаказанность. Колоссальное удовольствие доставлял ему сам процесс, а кроме того, заливая глаза очередным стаканом водки, Сергей Иваныч наверняка уже мечтал занять место Ольги. Работа на ЧГУ — это одно, а карьерный рост и неизменное рвачество — отдельная тема. Белка мне так и сказала однажды:
— Этот гад меня элементарно подсиживает, а ты, хозяин хренов, все ждешь чего-то. Чего ты ждешь? Пока я сдохну на этой работе или пока убью его своими руками?
— Перестань. Не устраивай истерику, — ворчал я.
Но однажды дело дошло до края. Зеварин пришел на работу подшофе и начал почти откровенно домогаться моей жены. Во всяком случае, так обстояло дело с ее слов. Свидетелей-то, разумеется, не было. И прослушку включить Белка не догадалась.
В общем, я был поставлен перед дилеммой:
— Либо я, либо он, — заявила Белка.
Имели место эти сексуальные приставания со стороны Сергея Иваныча или не было их, я так и не знаю по сей день. Да и какая разница? Я потом понял: не важно это. Совсем не важно. А тогда я краснел, бледнел, потел и добрых минут десять не мог выдавить из себя решения. Белке хватило бы и этого, но я еще брякнул от большого ума:
— Ультиматумов я не принимал никогда и ни от кого…
Внезапно осекся, ужаснувшись собственному тону, а главное обнаружив, что почти дословно цитирую персонажа из своего нового романа.
— Гордый какой нашелся! — процедила Белка сквозь зубы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139