Однако вскоре я почувствовал скуку. Я жаждал поделиться с кем-нибудь
мыслями о своей гениальности, ведь какой интерес в сотый раз говорить об
этом самому себе, если и так уже все знаешь? Хотя мне и не хотелось первым
начинать разговор, прерванный таким образом, но я все же ткнул кулаком в
перегородку и как можно более грубо сказал: "Эй, ты! Спишь, что ли? Давай
поболтаем." - "О чем?" - буркнул он довольно хмуро, но я все же
почувствовал, что ему очень хочется поговорить со мной (видимо, ему тоже
не улыбалось проводить время в одиночестве), что окончательно убедило меня
в его бесхребетности и заурядности. - "О чем угодно, - сказал я (не мог же
я прямо сказать, что хочу говорить о своей гениальности). - Ну, хотя бы
давай рассказывать друг другу забавные истории". - "Давай, - охотно
согласился он. - Только ты начинай, а то я ни одной истории не знаю, ни
забавной, ни какой". - "Ну, тогда слушай", - снисходительно ответил я и
объявил:
История об акселерации современной молодежи.
У одной женщины родилась двойня: мальчик и девочка. Мать купила для
них большую кроватку, в которой они лежали хотя и порознь, но вместе.
Когда они немножко подросли, они, как и всякие детишки в их возрасте,
принялись играться, залазить друг на дружку, кувыркаться и баловаться. Но
когда малышке исполнился год, у нее заболел животик. Его начало пучить, и
никакие лекарства не помогали. Мать с ног сбилась, бегая по врачам, но
никто не мог понять, в чем же дело. Кишочки, желудок, печень,
поджелудочная железа, селезенка, почки - все это было тщательно проверено
и найдено в совершенном здравии. Мать обратилась к знахаркам; те сказали,
что девочку, определенно, сглазили, но ни отвар из колдовских трав, ни
святая вода - ничто не помогало: животик девочки продолжал пучиться,
становился все больше и больше - и вдруг, ровно через девять месяцев,
малышка разродилась маленьким ребеночком, которого она прижила со своим
родным годовалым братиком!
- Не знаю, может ли такое быть, - с сомнением сказал мой братец.
- Какая разница, может или не может, - совершенно справедливо
возразил я, - главное, что история забавная.
- Нет, я люблю правдивые истории, - сказал он.
- Правдивые? Ну, хорошо, я расскажу самую правдивую на свете историю.
Знаешь ли ты, куда девают умерших младенцев, от которых отказываются их
матери?
- Нет, - дрожащим голоском ответил он.
- Ну, так я тебе скажу. Сначала их разрезают на части, вот так, - я
показал руками, как это делается, хотя он (по слепоте своей) не мог этого
видеть, - ручки складывают отдельно, ножки отдельно, головки отдельно. (Я
чувствовал, как содрогается мой братец при этих словах, и это доставляло
мне величайшее удовольствие.) Затем берут труп взрослого: мужчины или
женщины - неважно. Выпотрашивают его, кишки выбрасывают на помойку, а
внутрь зашивают расчлененных младенцев: кому с десяток ручек, кому с
десяток ножек, а кому и пару головок. Потом эти фаршированные трупы
возвращаются их родственникам, и те хоронят их за свой счет. Вот тебе
самая правдивая на свете история.
- Знаешь, - твердо сказал он, - мне что-то расхотелось рассказывать
истории.
- Но я еще не кончил, - возразил я. Я почувствовал, что обрел власть
над своим братцем и теперь совершенно держу его в руках. Я мог управлять
им при помощи слов - а это куда как тоньше, чем зарабатывать себе
авторитет кулаками. Поэтому я продолжал:
- А вот не хочешь ли послушать, что ожидает тебя самого? А ожидает
тебя ни что иное, как плодоразрушительная операция, которая применяется,
когда плод не может родиться безопасно для его матери. Выглядеть это будет
следующим образом - ты следишь за ходом моих рассуждений? Сначала они
возьмут так называемый копьевидный перфоратор - это такой блестящий
инструмент с тяжелым граненым острием - и начнут сверлить и долбить им
твою маленькую глупую головку. Проделав в ней небольшую дырку, перемешают
специальной палочкой мозг вместе со всеми твоими жиденькими мыслишками и
удалят его, как это делалось в Древнем Египте при мумифицировании трупов.
Затем сдавят твою черепушку специальным приспособлением, которое
называется краниокластом, да не просто сдавят, а сломают, сомнут, как
картонку, благо, она у тебя еще мягкая и податливая. Потом, просунув руку
в материнскую матку, схватят тебя за шею, переломят ее крючком и, разрезав
мягкие ткани ножницами, отделят голову от туловища. После чего засунут
средний палец затянутой в резиновую перчатку руки тебе в рот (тут не зевай
- кусай своего обидчика за палец!), вытянут твой котелок на всеобщее
обозрение и выбросят на помойку. В завершение рассекут оставшееся в утробе
тельце на части и по кускам вытащат его наружу. Вот что, мой милый бедный
олигофрен и микроцефал, ожидает тебя в ближайшем будущем!
Но не успел я закончить, как почувствовал что-то неладное. Мой братец
больше не слушал меня, но не потому, что не хотел, а оттого, что
обстоятельства переменились. Мне даже показалось, что он исчез куда-то,
что его больше нет рядом со мной. Все вокруг неожиданно пришло в движение.
Сначала я ощутил равномерные сокращения оболочки, окружавшей меня; они
происходили каждые десять-пятнадцать минут, но затем стали чаще и
значительно сильнее. Со свойственной мне сообразительностью я сразу понял,
что это ни что иное, как родовые схватки. Нельзя было терять ни мгновения,
иначе этот недотепа запросто мог опередить меня и первым явиться на свет!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24