Пришлось закрыть глаза, чтобы справиться с тошнотой. Он коснулся рукой правой стороны головы над ухом. Боль, казалось, расходилась оттуда волнами, как радиоволны на заставках старых фильмов.
Правая сторона головы была скоплением бинтов и пластыря. Однако не все потеряно, подумал Курц, разглядев, что в него воткнуты всего две капельницы, а в паре футов стоит лишь один попискивающий монитор, вокруг него бегают медсестры и доктора с реанимационными тележками. Значит, состояние, по крайней мере, не критическое. Или на него махнули рукой, вынесли приговор «реанимации не подлежит» и пошли попить кофейку, оставив его умирать в темноте.
— Мать твою, — произнес Курц и вздрогнул. Боль возросла с 7,8 до 8,6 по его собственной шкале агонии по Рихтеру. Он знает, что такое боль, но эта боль... она просто ошеломляла.
Курц уронил руку на грудь, закрыл глаза и позволил себе уйти с поля боя.

* * *

— Мистер Курц? Мистер Курц?
Курц проснулся. В глазах все так же плыло, тошнило, но боль стала другой. Еще хуже. Какой-то идиот поднял ему веко и светил в глаз фонариком.
— Мистер Курц?
Голос принадлежал мужчине средних лет с коричневой кожей и добрым взглядом, видимым сквозь очки в черной оправе. На нем был белый халат.
— Я доктор Сингх, мистер Куря. Я работал с вашими ранами в интенсивной терапии, а сейчас вернулся из операционной, где лежит ваш друг.
Курц наконец-то сфокусировал взгляд на его лице. Какой еще друг, хотелось ему спросить, но этот вопрос не стоил того, чтобы открывать рот. По крайней мере, пока.
— Пуля попала в правую сторону вашей головы, мистер Курц, но не проникла внутрь черепной коробки, — произнес Сингх мягким певучим голосом, отдававшимся в голове Курца, как визг трех бензопил, работающих одновременно.
Супермен, подумал Курц. Пули, мать их, отскакивают.
— Почему? — спросил он вслух.
— Что, мистер Курц?
При мысли о том, что снова придется говорить, Курц закрыл глаза.
— Почему... пуля... не... проникла? — с трудом ворочая языком и губами, проговорил он.
Сингх понимающе кивнул.
— Это была пуля небольшого калибра, мистер Курц. Двадцать второго. Кроме того, она прошла сквозь плечо... человека, который был с вами, и срикошетировала от бетонной колонны, находившейся позади вас. Пуля сплющилась и потеряла значительную часть кинетической энергии. Тем не менее если бы в момент попадания вы повернули голову вправо, а не влево, то мы бы извлекали ее из вашего мозга, и это могло бы быть вскрытием, а не операцией.
Исчерпывающе, подумал Курц. Слишком много информации на данный момент.
— В результате, — продолжил пилить голову Курца мягкий певучий голос Сингха, — у вас контузия средней тяжести и внутричерепное кровоизлияние, не требующее трепанации. Левый зрачок не аккомодирует, кровь попала в подглазное пространство, и сейчас белки ваших глаз выглядят кровавыми. Однако все это не столь важно. Завтра мы начнем проверку моторики и постэффектов.
— Кто... — начал было Курц. Он не был уверен, что хочет узнать. Кто стрелял в меня? Кто был со мной? Кто за это ответит?
— Здесь полицейские, мистер Курц, — прервал его мысли Сингх. — Именно поэтому мы не стали вводить сильные обезболивающие с того момента, как вы пришли в сознание. Им надо поговорить с вами.
Курц не стал поворачивать голову, чтобы посмотреть, но доктор сам отошел в сторону, и он увидел двух детективов в гражданской одежде. Один мужчина, одна женщина. Мужчина чернокожий, женщина — белая. Женщину он знал. Когда-то они были влюблены друг в друга.
Чернокожий детектив, опрятно одетый, в твидовом пиджаке, жилетке и старомодном галстуке, подошел ближе.
— Джозеф Курц, я детектив Пол Кемпер. Я и мой напарник расследуем обстоятельства нападения с применением огнестрельного оружия на вас и офицера по надзору Маргарет О'Тул... — начал он. Громкий голос, снисходительная интонация. Вот дерьмо, подумал Курц. Он закрыл глаза и вспомнил, как О'Тул открыла дверь и пропустила его вперед. — ...могут быть использованы против вас в суде, — продолжал мужчина. — Если у вас нет средств, чтобы нанять адвоката, он будет вам предоставлен. Вы ясно понимаете мое изложение ваших прав?
Курц что-то произнес сквозь заполняющую его боль.
— Что? — переспросил Кемпер. Курц передумал. Голос мужчины уже не звучал ни дружески, ни снисходительно.
— Не стрелял в нее, — повторил Курц.
— Вы ясно понимаете ваши права, которые я изложил вам?
— Да.
— Вы желаете, чтобы здесь немедленно появился ваш адвокат?
Желаю «дарвосета» или морфия немедленно, подумал Курц.
— Да... то есть нет. Не надо адвоката.
— Вы можете говорить с нами сейчас?
Сколько еще, мать твою, ты будешь меня расспрашивать, подумал Курц. Потом он понял, что произнес это вслух. Лицо детектива-мужчины приобрело жесткое полицейское выражение «не-смей-материть-меня», а женщина с трудом удерживала смех, стоя у дальней стены. Курцу был хорошо знаком этот смех.
— Как вы оказались в гараже вместе с офицером О'Тул? — спросил Кемпер. Теперь в его голосе не было ни капли снисхождения.
— Совпадение, — проговорил Курц. До сегодняшнего дня он не задумывался, как много слогов в этом слове. Каждый из пяти пронзил его голову, словно раскаленная игла, прошедшая позади глаз.
— Вы стреляли из ее оружия?
— Не помню, — ответил Курц. Сейчас он разговаривал не лучше любого из подозреваемых, которых ему самому приходилось допрашивать.
Кемпер вздохнул и бросил взгляд на свою напарницу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18