Мальчик вернулся обратно к пикапу и забрался в кабину. Дверцу он
оставил открытой, чтобы выветрился запах виски. Он знал, что бармен
выставит Старика вон, когда тот начнет буянить. И так же хорошо он
знал, что придется посадить отца на заднее сиденье, чтобы он не мог
хвататься за руль, и потом он, Дьюан, одиннадцать лет исполнилось
прошлым мартом, ученик с коэффициентом умственного развития 160, что
выяснилось стараниями дядюшки Арта, возившего его в Иллинойский
Университет две зимы назад, чтобы проверить, Бог знает зачем, этот
показатель, так вот он отвезет отца домой, уложит в кровать,
приготовит ужин и пойдет в сарай посмотреть, нет ли там запасных
частей к Джону Диру.

Позже, много позже Дьюан проснулся потому, что услышал шепот.
Даже во сне он помнил, что он дома, помнил, как он провез старика
через два холма, мимо кладбища, мимо усадьбы дяди Генри, который
приходился дядей Дейлу, затем свернул на дорогу номер шесть, ведущую к
ферме; затем он уложил храпящего старика в постель и поставил новый
распределитель прежде чем приготовить гамбургер. Но он был удивлен
тем, что уснул, не вынув наушники приемника из ушей.
Дьюан спал в подвале, угол которого он отделил для себя с помощью
одеяла и нескольких корзин. На самом деле все было отнюдь не так
трагично, как это возможно звучало. Зимой на втором этаже было слишком
холодно и пусто, и сам Старик тоже уже не спал в той комнате, где
когда-то спали они с мамой. Он переехал на кушетку в гостиную, а Дьюан
- в подвал, из-за горелки там было тепло, даже когда в самую непогодь
по пустынной равнине завывали ветры. К тому же там имелся душ, и Дьюан
перетащил в подвал свою кровать, шкаф, фотолабораторию, рабочий стол и
электронику.
Уже с трех лет Дьюан обожал допоздна слушать радио. Старик тоже
раньше слушал его, но уже несколько лет как бросил.
У Дьюана имелись кварцевые радиоприемники, настоящие покупные
наушники, радиодетали от Хита, усовершенстованные консольные
приемники, коротковолновый радиоприемник и даже новая модель
транзистора. Дядя Арт полагал, что Дьюан собирается стать
радиолюбителем, но такого рода деятельность Дьюана совершенно не
интересовала. Он не хотел передавать, он хотел _слушать_.
И он действительно слушал, поздними ночами, в сумраке подвала, с
антенной, свисающей из окна. Дьюан слушал станцию Пеории, и Демойн, и
Чикаго, и большие станции из Кливленда, Канзас сити, конечно, но
больше всего он получал удовольствие, слушая самые далекие станции. Он
наслаждалсся шепотами из Северной Каролины, Арканзаса, Толедо,
Торонто, а иногда, когда ионное покрытие было в хорошем состоянии, а
солнечная активность не вызывала магнитных бурь, до него доносилось
неразборчивое бормотание на испанском и медленные алабамские тоны,
звучащие почти как иностранный язык, позывные калифорнийской станции
или приемные сигналы Квебека. В самой глухомани Иллинойса Дьюан слушал
спортивные новости, смежив веки и воображая футбольные поля, столь же
зеленые, насколько красной бывает кровь в артериях человека, и слушал
музыку, он любил классическую музыку, любил бигбенд, но гораздо больше
джаз, но больше всего Дьюан любил передачи типа "звоните - отвечаем",
когда терпеливые, невидимые хозяева ожидали звонков бесплотных
слушателей и их сумбурные, но горячие объяснения.
Иногда Дьюан воображал себя единственным членом команды летящего к
звездам космического корабля, уже отделенного от земли многими
световыми годами, неспособного повернуть назад и обреченного на вечный
полет. Неприсобленный даже на то, чтобы успеть достичь места
назначения за время человеческой жизни, но все еще связанный с землей
аркой электромагнитных излучений, проникающих сквозь луковую шелуху
старых радиопередач, путешествующий назад во времени, когда он летел
вперед в пространстве. Летел, слушая голоса, чьи обладатели давно
умерли, возвращаясь назад, к изобретению радио Маркони и потом к эпохе
полного молчания.

Кто-то прошептал его имя.
Дьюан быстро сел в кровати и увидел, что наушники _лежат_ на
столе, на своем месте. Перед тем как заснуть, он проверял новый набор
от Хита.
Опять послышался этот голос. Возможно, он был женским, но звучал
странно бесполо. Тон был искажен расстоянием, но оставался таким же
чистым, какими были звезды, которые он видел на ночном небе, когда шел
сюда из сарая.
Она... оно... прошептало его имя.
- Дьюан... Дьюан... Мы идем за тобой, мой мальчик.
Дьюан спустил ноги на пол, все еще сжимая в пальцах наушники.
Голос звучал не из них. Казалось, он раздается из-под кровати, из
темноты позади труб отопления, из шлакоблочных стен.
- Мы _придем_, Дьюан, мой мальчик. Мы скоро придем.
Никто никогда не называл Дьюана "мой мальчик". Даже в шутку. О том
как называла его мать, когда была жива, он не имел понятия. Дьюан
пробежал пальцами по шнуру наушника, нащупал холодный на ощупь
переключатель, лежавший на одеяле, куда он его забросил, выдернув из
приемника.
- Мы скоро придем, мой мальчик, - шептал голос ему прямо в ухо. -
Жди нас, мой дорогой.
Дьюан перегнулся на кровати, наклонился, нашупал шнур выключателя,
дернул за него и включил свет.
Наушники молчали. Приемник был выключен. Ни один из его
радиоприборов не работал.
- Жди нас, мой мальчик.
Глава 5

Первым запах Смерти почувствовал Дейл.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37