Мегрэ тоже позвонил из своего кабинета, но вызвал не кафе, а маленькую гостиницу на улице Лепик.
— Да, на такси… Немедленно…
На столе у него лежали сделанные ночью фотографии трупа, утренние газеты, донесения, записка следователя Комельо.
— Госпожа Мегрэ… Неплохо… Не знаю, приеду ли завтракать… Нет, побриться не успел… Попытаюсь забежать к парикмахеру… Да, поел. Пока.
Комиссар предупредил служителя, старого Жозефа, чтобы тот велел подождать посетителю, который скоро придет, и действительно отправился к парикмахеру. Для этого нужно было только перейти мост. Мегрэ вошел в первый же салон на бульваре Сен-Мишель и помрачнел, увидев в зеркале большие мешки у себя под глазами.
Он знал, что на обратном пути не удержится и пропустит стаканчик в «Погребах Божоле». Во-первых, он просто любит атмосферу таких вот маленьких кабачков, где всегда малолюдно и хозяин готов поболтать с вами. Во-вторых, он любит и вино божоле, особенно когда его, как здесь, подают в глиняных кувшинчиках. Но двигало комиссаром не только это. Он шел по следу своего мертвеца.
— Очень мне стало не по себе, господин комиссар, когда я сегодня прочел газету. Вы знаете, видел я его недолго. Но насколько помнится, парень был симпатичный. Так и представляю себе, как он входит, размахивая руками. Он, конечно, очень волновался, но голова у него варила. Пари держать готов, что в нормальной обстановке он был весельчак. Хотите смейтесь, хотите нет, но чем дальше, тем его лицо мне кажется комичней. Что-то оно мне напоминает. Я уже который час ломаю себе голову…
— Напоминает кого-то похожего?
— Нет, это сложнее. Не кого-то, а что-то, только вот что, не могу сообразить. Его еще не опознали?
Это тоже любопытно, хотя покамест не выходит за пределы нормального. Газеты появились утром. Конечно, лицо изуродовано, однако не настолько, чтобы стать неузнаваемым для близких, матери или жены например. Покойник где-то жил — пусть даже в гостинице. Ночевать он не вернулся. Логически рассуждая, кто-то в ближайшие часы должен либо опознать его фотографию, либо сообщить о его исчезновении.
Мегрэ, однако, на это не надеялся. Он вновь перешел через мост, все еще храня во рту приятный, чуточку терпкий вкус божоле. Поднялся по унылой лестнице, провожаемый почтительными и боязливыми взглядами. На миг заглянул через застекленную дверь в приемную. Нужный ему человек уже стоял там, непринужденно попыхивая сигаретой.
— Заходи. — Мегрэ впустил посетителя в свой кабинет, указал на стул, сбросил пальто и шляпу, украдкой посматривая на вошедшего, которого усадил так, чтобы у того перед глазами оказались фотографии покойника. — Ну что, Фред?
— К вашим услугам, господин комиссар. Вот уж не ждал, что вы меня вызовете. Не знаю, чем…
Посетитель был тощий, очень бледный, элегантный и чуточку изнеженный. Время от времени ноздри его конвульсивно сжимались — верный признак наркомана.
— Не знаешь этого?
— Я как вошел и увидел снимки, так тут же все и понял… Скажите, его здорово разукрасили?
— Ты его не встречал?
Фред добросовестно выполнял обязанности осведомителя — это сразу чувствовалось. Он внимательно пересмотрел фотографии, с некоторыми даже подходил к окну, чтобы разглядеть их на свету.
— Нет… Минутку… Нет. Ручаюсь, никогда не встречал, а все-таки он мне что-то напоминает, хотя и смутно. Во всяком случае, он не из преступного мира. Будь он гам даже новичок, я все равно бы его уже видел.
— На какую мысль он тебя наводит?
— Об этом-то я и думаю. Вам не известно, чем он занимался?
— Нет.
— А где жил?
— Тоже нет.
— Он не провинциал, это видно.
— Я в этом убежден.
Накануне Мегрэ заметил, что у незнакомца отчетливо выраженный парижский говорок, тот, который слышится в метро, окраинных кафе и на трибунах Зимнего велодрома.
К делу. У Мегрэ появилась идея. Сейчас он ее проверит.
— Некой Нины ты тоже не знаешь?
— Минутку… Есть одна Нина в Марселе, помощница хозяйки в одном из домов терпимости на улице Сен-Ферреоль.
— Не подходит. Эту я знаю. Ей самое меньшее пятьдесят — Ну, возраст, положим, не помеха, — отшутился Фред, взглянув на фотографии потерпевшего, — тому было лет тридцать.
— Возьми одну. Ищи. Показывай ее всюду, где сумеешь.
— Положитесь на меня. Думаю, что через несколько дней что-нибудь разнюхаю. Нет, не по этому поводу, а насчет одного крупного торговца наркотиками. До сих пор я знаю его только по имени — господин Жан. В лицо не видел. Но мне известно, что он стоит за целой шайкой продавцов зелья. Я его у них регулярно покупаю, и мне это влетает в копеечку. Так что если у вас заведутся лишние деньжонки…
Жанвье за стеной все еще искал треску по-провансальски.
— Вы были правы, шеф. Везде отвечают, что это блюдо готовят только по пятницам. Да и то не всегда. Иногда, на страстной, еще и в среду, но до Пасхи нам пока далеко.
— Дальше пусть ищет Торранс… Что сегодня днем на Зимнем велодроме?
— Сейчас посмотрю газету… Сегодня гонки за лидером.
— Захвати с собой фотографию. Потолкуй с билетерами, с торговцами апельсинами и арахисом. Обойди бистро по соседству. Затем пошатайся по кафе у заставы Дофины.
— Думаете, он лошадками интересовался? Мегрэ этого не знал. Как другие, как хозяин «Погребов Божоле» и осведомитель Фред, он что-то чувствовал, но это что-то было расплывчатым, неопределенным. Он не мог себе представить своего мертвеца ни служащим, ни продавцом. По словам Фреда, покойник не принадлежал и к преступному миру. Зато в маленьких барах для простых людей оказывался в родной атмосфере.
У него была жена Нина. И Мегрэ знавал эту женщину. При каких обстоятельствах?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46