Я...
- Ни за что на свете. Я запрещаю её беспокоить. Увидимся утром.
- Она будет недовольна.
Мегрэ прикинул, что мадам Шабо должно было быть сейчас не меньше семидесяти восьми лет. В глубине души он сожалел, что пришел сюда. Тем не менее послушно пристроил утяжеленное впитавшейся влагой пальто на старинную вешалку и проследовал за Жюльеном в его кабинет, в то время как Роза, которой самой уже перевалило за шестьдесят, ожидала распоряжений.
- Что будешь пить? Выдержанный коньяк?
- Как тебе угодно.
Роза, с лету угадав безмолвное указание патрона, вышла. Со времени последнего посещения запах в доме остался прежним - добротного, хорошо ухоженного жилья, где отменно готовят, а паркет тщательно натирают, и это была ещё одна деталь, которой завидовал когда-то Мегрэ.
Он готов был поклясться, что и из мебели ничего с тех давних пор не передвигали.
- Садись. Рад тебя видеть...
Его так и подмывало заверить Шабо, что и над тем время не властно. Он узнавал привычные черты, характерные выражения лица. Но каждый из них старел не на глазах другого, поэтому Мегрэ плохо представлял, что делают с человеком годы. Тем не менее он подметил никогда раньше не бросавшуюся ему в глаза в облике Шабо какую-то тусклость, неуверенность в себе, легкую вялость.
Были ли они всегда у того? Может, просто ускользнули в свое время от внимания Мегрэ?
- Сигару?
Целая горка коробок громоздилась на камине.
- По-прежнему верен трубке.
- Ах, верно. Совсем позабыл. А я вот уже двенадцать лет, как бросил курить.
- Врач запретил?
- Нет. В один прекрасный день сам себе сказал, что пускать дым глупая затея и...
Вошла Роза с подносом, н котором стояли бутылка, покрыта легким слоем пыли винного погребка и всего одна пузатая хрустальная рюмка.
- Да ты и не пьешь более?
- Перестал тогда же. Лишь позволяю себе немного вина, разбавленного водой в обед. А ты ничуть не изменился.
- Ты так считаешь?
- Выглядишь отменно здоровым. Твой визит - истинное удовольствие для меня.
Почему же вид у него при этих словах был не совсем искренним?
- Ты так часто обещал навестить меня, отказываясь в последнюю минуту, что я, признаться, уж и не слишком-то и рассчитывал увидиться.
- Как видишь, всякое бывает!
- Как супруга?
- Отлично.
- Она не поехала с тобой на Конгресс?
- Не переносит их.
- А он прошел нормально?
- Пили много, говорили не переставая, то и дело что-нибудь ели.
- А меня, знаешь, все меньше и меньше тянет в дорогу.
Жюльен понизил голос, ибо на верхнем этаже послышались шаги.
- С маман стало нелегко. С другой стороны не могу же я оставить её одну.
- Она, как и прежде, крепка телом и духом?
- Без перемен. Чуточку село зрение. Расстраивается, что не в состоянии теперь вдеть нитку в игольное ушко, но упрямо не желает носить очки.
Чувствовалось, что Шабо в ходе их разговора думал о чем-то другом, посматривая на Мегрэ точно так же, как Верну де Курсон в поезде.
- Ты в курсе?
- Чего?
- Того, что здесь происходит.
- Я уже почти неделю не читал газет. Но только что ехал в купе с неким Верну де Курсоном, претендовавшим на то, чтобы считаться твоим другом.
- Юбер?
- Не знаю. Ему лет шестьдесят пять.
- Это он.
Из города сюда не доносилось ни звука. Лишь дождь колотил в стекла окон, да время от времени в камине потрескивали дрова. Отец Жюльена Шабо уже работал в Фонтенэ-ле-Конт следователем, а теперь его кабинет занимал сын.
- Тогда, тебе, должно быть, уже рассказали...
- Самую малость. В обеденном зале гостиницы на меня набросился со своим фотоаппаратом какой-то журналист.
- Рыжий?
- Да.
- Это Ломель. И что он тебе наговорил?
- Он убежден, что я прибыл сюда, дабы заниматься уж и не знаю каким делом. Не успел я его разубедить, как в свою очередь заявился комиссар полиции.
- В общем и целом к данному моменту всему городу известно, что ты здесь?
- Тебя это раздражает?
Шабо едва сумел скрыть охватившую его нерешительность.
- Нет... только...
- Чего?
- Да это я так. Все очень сложно. Тебе никогда не приходилось жить в небольшом городе типа Фонтенэ.
- Знаешь, а я ведь провел более года в Люсоне!
- Но там не возникало дел, подобных тому, что висит сейчас на мне.
- Почему же, я вот припоминаю некое убийство в Эгийоне...
- Ах, да. Совсем был.
Речь шла об одном расследовании, в ходе которого Мегрэ был вынужден арестовать в качестве убийцы бывшего магистрата*, которого все уважали как вполне достойного члена общества.
___
* Магистрат - должностное лицо, представитель судебной, административной и политической власти (Здесь и далее примечания переводчика).
- И все же там не было той остроты, как у нас. Завтра утром сам у этом убедишься. Сильно удивлюсь, если с первым же поездом сюда не нагрянут журналисты из Парижа.
- Убийство?
- Целых два.
- Шурин Верну де Курсона?
- Ну вот, а говорил не в курсе!
- Но это все, о чем мне сообщили.
- Да это его родственник, Робер де Курсон, чья кровь пролилась четыре дня назад. Уже одного этого происшествия хватило бы, чтобы наделать шуму. А позавчера ещё одна жертва - вдова Жибон.
- Кто это?
- Ничем не примечательная личность. Скорее наоборот. Старая женщина одиночка, проживавшая в самом конце улицы Лож.
- Какая связь между двумя преступлениями?
- Оба убийства совершены одинаковым образом, видимо, одним и тем же орудием.
- Револьвер?
- Нет. То, что мы называем в рапортах "тупым предметом". Куском свинцовой трубы или чем-то вроде разводного ключа.
- И все?
- Разве не достаточно?.. А теперь - молчок!
Бесшумно распахнулась дверь, и в комнату вошла, протягивая для приветствия руку, женщина маленького росточка, очень худая и одетая во все черное.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44