Но Мегрэ продолжал:
— Да! Это все же лучшее, что нам остается сделать.
Сколько здесь сейчас инспекторов?
— Двое или трое. Почему вы спрашиваете?
— Этот кабинет запирается на ключ?
— Разумеется!
— Я думаю, вы больше доверяете своим инспекторам, чем тюремным надзирателям?
Месье Дельвинь все еще не понимал.
— Ну, так вот!.. Дайте мне ваш револьвер… Не бойтесь… Я сейчас выстрелю… Немного позже вы выйдете и объявите, что широкоплечий мужчина покончил с собой, а это равносильно признанию, и, значит, следствие закончено…
— Так вы хотите?..
— Осторожно… я стреляю… Главное, постарайтесь, чтобы потом меня здесь не беспокоили… В случае надобности можно выйти через это окно?..
— Что вы хотите сделать?
— У меня возникла идея… Поняли?..
И Мегрэ сел в кресло спиной к двери и выстрелил в воздух. Он даже не вынул трубки изо рта. Но это было не важно, так как из соседних кабинетов прибежали люди, а месье Дельвинь вышел к ним и неуверенно пробормотал:
— Ничего страшного… Убийца покончил с собой…
Он признался…
И месье Дельвинь вышел, заперев дверь своего кабинета на ключ, в то время как Мегрэ поглаживал голову с самым довольным видом.
— Адель… Женаро… Виктор… Дельфос и Шабо… — повторял он, словно молитву.
В общем зале репортер «Льежской газеты» что-то записывал.
— Вы говорите, он во всем признался?.. И нельзя было установить его личность?.. Прекрасно!.. Могу я позвонить от вас по телефону?.. «Ла Бурс» выходит через час…
— Подумайте! — крикнул входя торжествующий инспектор. — Трубки получены!.. Когда вы придете выбрать для себя?..
Но комиссар Дельвинь без энтузиазма подергивал усы.
— Сейчас…
— Знаете, они еще дешевле, чем я думал, — на два франка.
— В самом деле?
И он выдал свои настоящие заботы, проворчав сквозь зубы:
— Далась ему эта мафия!
Глава 10
Двое в темноте
— Вы уверены в своих людях?
— Во всяком случае, никто не заподозрит, что они из полиции, по той простой причине, что они и в самом деле там не служат. К бару «Веселой мельницы» я прикрепил своего зятя, который живет в Спа и приехал на два дня в Льеж. За Аделью следит один служащий налогового управления. Остальные хорошо спрятаны или замаскированы.
Ночь была свежей, и из-за мелкого дождя на асфальте образовалась слякоть. Мегрэ до ворота застегнул свое тяжелое черное пальто, закутал половину лица в кашне.
Он не выходил из темноты узкой улочки, откуда можно было видеть светящуюся вывеску «Веселой мельницы».
Комиссару Дельвиню, о смерти которого газетам объявлять не пришлось, не нужно было столько предосторожностей. Он был даже без пальто и, когда пошел дождь, проворчал что-то неразборчивое.
Персонал начал приходить в половине девятого, когда двери кабаре еще были закрыты. Один за другим подходили Виктор, который пришел первым, задолго до начала работы, затем Жозеф, за ним хозяин. Он сам зажег неоновую вывеску в тот момент, когда музыканты появились со стороны улицы Пон д'Авруа.
Ровно в девять часов послышались неясные звуки Джаза, и маленький швейцар занял свое место у двери, вынимая из кармана мелкие монеты и пересчитывая их.
Несколько минут спустя в зал вошел зять Дельвиня, а вскоре вслед за ним — служащий налогового управления.
Комиссар так резюмировал стратегическую обстановку:
— Кроме этих двоих и двух полицейских, стоящих в переулке и наблюдающих за черным ходом, стоит сейчас еще один человек у двери в квартиру Адели на улице Режанс и еще двое — у дверей домов Дельфоса и Шабо. И, конечно, следят за комнатой, которую занимал Графопулос в отеле «Модерн».
Мегрэ ничего не сказал. Они осуществляли его идею.
Газеты объявили о том, что убийца грека покончил с собой, и давали понять, что следствие закончено и дело не представляет собой особого интереса.
— Теперь мы или покончим с этим делом сегодня ночью, — сказал Мегрэ своему коллеге, — или оно будет тянуться месяцами.
И он ходил, медленный и тяжелый, взад и вперед, делая короткие затяжки, сгорбив спину и отвечая только ворчанием на попытки своего коллеги завязать разговор.
Месье Дельвиню, не такому флегматичному, как он, хотелось говорить хотя бы для того, чтобы скоротать время.
— Что, по-вашему, может произойти?
Но тот только бросал на него рассеянные взгляды, которые, казалось, спрашивали: «Неужели вам обязательно нужно болтать?»
Около десяти пришла Адель; за ней следовал силуэт человека из сыскной полиции. Он прошел мимо своего начальника, бросив ему на ходу:
— Ничего…
И Мегрэ продолжал прогуливаться поблизости. Вдали виднелась улица Пон д'Авруа, ярко освещенная, с трамваями, проходившими почти каждые три минуты, и, несмотря на дождь, с медленно движущейся толпой.
Здесь было место обычной прогулки льежцев. На этой главной артерии всегда толпился народ: семьи, барышни под руку друг с другом, компании молодых людей, рассматривавших проходивших женщин, несколько франтов, двигавшихся медленными шагами и державшихся так гордо, будто они были одеты в золото.
В узеньких поперечных переулках светились вывески более или менее сомнительных кабаре, подобных «Веселой мельнице». Прижимаясь к стенам, крались какие-то тени. Иногда с освещенной улицы туда сворачивала женщина и, проникнув в темноту, останавливалась, поджидая шедшего за ней мужчину.
Короткое совещание, несколько шагов до отеля, обозначенного матовым стеклянным шаром…
— Вы в самом деле надеетесь?
Мегрэ только пожал плечами. Выражение лица его было до того безмятежным, что оно могло показаться даже глупым.
— Во всяком случае, я не думаю, чтобы Шабо пришла фантазия выйти из дома сегодня вечером, в особенности если его мать в постели!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35