ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Мартон не знал, куда деть пальто. Сначала положил на стул, потом заметил, что на этом стуле должен был сидеть сам, чтобы находиться лицом к лицу с комиссаром, и отнес в другой конец комнаты.
Наконец они уселись друг напротив друга, Мегрэ курил трубку и наблюдал за собеседником более пристально, чем накануне. Он был почти разочарован. Последние сутки его мысли постоянно вертелись вокруг Мартона, который постепенно превратился в его представлении в некоего необыкновенного персонажа, а перед ним сидел самый заурядный человек, каких сотнями встречаешь в метро и на улице. Мегрэ даже немного разозлился на него за эту банальность, за естественность поведения.
— Еще раз прошу прощения за то, что покинул ваш кабинет, не предупредив вас. У нас в магазине очень строгая дисциплина. Я отпросился на час, якобы к зубному, который живет на улице Сен-Рок, в двух шагах от «Лувра». Смотрю: время летит быстро, а в одиннадцать я должен быть на работе, чтобы принимать товар.
Хотел оставить записку вашему секретарю, тому старику, который меня проводил к вам, но его не оказалось в коридоре. Мне следовало бы вам позвонить, но нам запрещено вести частные разговоры, а большинство аппаратов подсоединено к коммутатору.
— А как вы сумели позвонить сегодня?
— Я воспользовался тем, что в кабинете старшего по этажу никого не было, — там прямой аппарат. Вы заметили, я быстро сказал вам все, что хотел, и сразу положил трубку…
В этом не было ничего экстраординарного.
— А в полдень, в обеденный перерыв… — заметил комиссар.
— Во-первых, я подумал, что вы, наверное, тоже пошли обедать. Во-вторых, мне показалось, что вы отнеслись к моему приходу не слишком серьезно…
— А это серьезно?
— Конечно. Вы же послали человека побродить по моему отделу, верно?
Мегрэ промолчал. А продавец продолжал:
— Не хотите отвечать, но я уверен — это был инспектор полиции.
Должно быть, он тщательно подготовил этот разговор, как готовил первый. В его речи появлялись секундные паузы, словно пустоты. Он долго колебался, прежде чем задать вопрос:
— Моя жена к вам приходила?
— С чего вы взяли?
— Не знаю. Я давно ее изучил. Уверен, она о чем-то догадывается. Женщины, они как антенны. А она, с ее характером, если почувствует малейшую опасность, сразу ринется в атаку. Вы понимаете, что я хочу сказать?
Последовало молчание, во время которого он с упреком наблюдал за Мегрэ, словно обижался, что тот не играет с ним в открытую.
— Так она приходила?
Мегрэ заколебался, осознавая, что на нем лежит большая ответственность. Если Мартон хоть в какой-то степени страдает психическим заболеванием, ответ мог иметь огромное влияние на его дальнейшее поведение.
Несколько минут назад, сидя в одиночестве в своем кабинете, Мегрэ чуть было не набрал номер своего друга Пардона, чтобы попросить его присутствовать при этой беседе. Но разве доктор не говорил ему, что почти совсем не разбирается в психиатрии?
Ксавье Мартон сидел на стуле в полутора метрах от комиссара, разговаривал и вел себя как обычный посетитель. Возможно, он был нормальным человеком, чувствовавшим, что его жизни угрожает опасность, и пришедшим честно все рассказать полиции.
Но также он мог быть маньяком, одержимым манией преследования, нуждавшимся в том, чтобы его успокоили.
Возможно, он был сумасшедшим.
И наконец, он мог быть человеком, терзаемым дьявольскими мыслями, тоже в некотором смысле «типом со сдвигом», разработавшим тщательный план, который собирался осуществить, чего бы это ему ни стоило.
Внешность у него была банальной. Нос, глаза, рот, уши как у всех. Лицо покраснело, а глаза горели, возможно, из-за резкого перепада температур на улице и в кабинете. Или из-за начинающегося гриппа, о котором он упоминал.
Действительно у него начинается грипп или он придумал это объяснение, зная, что у него будут гореть глаза?
Мегрэ было не по себе. Он начал подозревать, что этот человек пришел к нему только затем, чтобы задать вопрос о своей жене. Быть может, он в свою очередь следил за ней? Знал, что она приходила на набережную Орфевр, и надеялся узнать, что она здесь говорила?
— Она ко мне приходила, — признался наконец комиссар.
— Что она вам рассказала?
— Обычно мои посетители отвечают на вопросы, а не задают их.
— Прошу прощения.
— Ваша жена очень элегантна, месье Мартон.
Его губы механически растянулись в гримасе, заменявшей улыбку и не выражавшей ни иронии, ни горечи.
— Знаю. Она всегда мечтала быть элегантной. Она решила стать элегантной.
Он сделал ударение на слове «решила», как подчеркнул бы его на письме, и Мегрэ вспомнил, что его собеседник уже неоднократно выделял подобным образом слова в своей речи.
Не прочитал ли он в каком-нибудь трактате по психологии, что настойчивое подчеркивание слов часто является признаком…
Но он отказывался оценивать разговор под этим углом.
— Вчера утром вы пришли сказать мне, что опасаетесь за свою жизнь. Рассказали о поведении вашей супруги, изменившемся некоторое время назад, о токсичном продукте, обнаруженном вами в кладовке. Вы также сказали мне, что неоднократно испытывали недомогание после приемов пищи. В этот момент меня вызвали к директору, и наш разговор не получил продолжения, поскольку вы ушли, не дождавшись меня. Полагаю, вы собираетесь сообщить мне и другие детали.
Мартон улыбнулся немного грустной улыбкой незаслуженно обиженного человека.
— Существует манера задавать вопросы, которая очень затрудняет ответы на них, — заметил он.
Мегрэ чуть не завелся, поскольку решил, что ему преподают урок, который, как он чувствовал, заслужил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38