Вокруг, далеко друг от друга, фермы, судоремонтная верфь.
Дорога от Попингов к ферме шла сначала мимо виллы Винандов, находившейся совсем рядом, в тридцати метрах.
За виллой — строящийся дом, огромный пустырь и стройплощадка, заваленная штабелями леса. Дальше, за поворотом канала и дороги, еще один пустырь, откуда хорошо были видны окна дома Попингов, и справа, на другом конце города, — белый маяк.
— Маяк вращается? — спросил Мегрэ.
— Да.
— Значит, ночью он должен освещать этот участок дороги?
— Да, — подтвердила Бетье и, видимо вспомнив что-то приятное, снова хихикнула.
— Не позавидуешь влюбленным! — заключил комиссар.
Не доходя до дома Попингов, она простилась с ним, объяснив это тем, что есть дорога более короткая, но скорее всего не желая, чтобы их видели вместе.
Мегрэ прошел дом, не останавливаясь. Современный кирпичный дом: спереди небольшой садик, сзади огород, справа аллея, слева лужайка.
Комиссар решил вернуться в город. Метров через пятьсот увидел шлюз, отделяющий канал от порта. Бьеф был забит судами всевозможного водоизмещения — от ста до трехсот тонн. Пришвартованные одно к другому, с торчащими мачтами, они представляли особый, плавучий мир.
Слева — гостиница «Ван Хасселт», куда и вошел Мегрэ.
Темный зал с полированными панелями стен, смешанный запах пива, можжевельника и мастики. Огромный бильярд. Заваленный газетами столик с медными поручнями.
При появлении комиссара из угла зала навстречу ему направился человек.
— Это вас прислала французская полиция?
Он был высокий, тощий, костлявый; вытянутое, с резкими чертами лицо, очки в черепашьей оправе, жесткие, коротко постриженные волосы.
— Профессор Дюкло? — вопросом на вопрос ответил Мегрэ.
Он не думал, что профессор так молод: на вид лет тридцать пять — тридцать восемь, но было в нем нечто такое, что поразило Мегрэ.
— Вы из Нанси?
— Да, возглавляю там кафедру социологии в университете.
— Однако вы родились не во Франции?
Начало разговора походило на стычку.
— В романской Швейцарии. Я натурализованный француз. Учился в Париже и Монпелье.
— Вы протестант?
— Почему вы так решили?
Просто так! По всему! Дюкло принадлежал к категории людей, которых комиссар хорошо знал — ученые. Наука ради науки! Идея ради идеи! Определенная строгость в манерах, образе жизни и в то же время стремление к международным контактам: страсть к конференциям, конгрессам, переписка с зарубежными корреспондентами.
Для человека всегда уравновешенного профессор казался нервным. На его столике Мегрэ заметил бутылку минеральной воды, две толстые книги, бумаги.
— А где полицейский, приставленный к вам?
— Я дал честное слово не выходить отсюда. Послушайте, меня ждут литературные и научные общества Эмдена, Гамбурга, Бремена. Я должен выступить там с лекциями до того, как…
Подошла крупная блондинка, хозяйка гостиницы, и Жан Дюкло объяснил ей по-голландски, кто этот посетитель.
— Я просил направить сюда полицейского в надежде разгадать тайну.
— Расскажите мне все, что знаете.
И, усевшись, Мегрэ заказал:
— Un Bols! Большой стакан.
— Вот план, выполненный точно в масштабе. Могу дать вам копию. Здесь первый этаж дома Попингов: налево коридор, направо гостиная, за ней столовая, в глубине кухня, за кухней сарай, где покойный держал катер и велосипеды.
— Все были в гостиной?
— Да. Дважды госпожа Попинга, а потом Ани ходили на кухню, чтобы приготовить чай, так как служанка легла спать. Вот план второго этажа: налево спальня Попингов, направо кабинет, там Ани спала на диване, и в конце комната, предоставленная мне.
— Откуда могли стрелять?
— Из моей комнаты, из ванной, из столовой на первом этаже.
— Расскажите, как проходил вечер.
— Моя лекция имела огромный успех. Она проходила именно здесь, в этом зале.
Длинный, украшенный бумажными гирляндами зал, где устраивались вечера, банкеты и театральные представления. Эстрада. На эстраде декорация, изображающая замковый парк.
— Потом мы отправились на Амстердип…
— По набережной? Не вспомните ли, в каком порядке вы шли?
— Впереди мы с госпожой Попинга, весьма образованной женщиной. Позади нас Конрад Попинга флиртовал с дурочкой-фермершей, которая только и умеет что хохотать; она, кстати, ничего не поняла из моей лекции. А замыкали шествие Винанды, Ани и ученик Попинги, бледнолицый молодой человек.
— Пришли в дом…
— Вы, вероятно, уже знаете, что на лекции я говорил об ответственности за убийство. Сестра госпожи Попинга, у нее юридическое образование и с началом учебного года она начнет преподавать, интересовалась некоторыми подробностями. Разговор шел о роли адвоката в уголовном деле. Затем встал вопрос о научной криминалистике, и я припоминаю, что рекомендовал ей почитать работы венского профессора Гроса. Отстаивал тезис, что ни одно преступление не остается безнаказанным. Я рассуждал об отпечатках пальцев, анализе всякого рода следов, методах дедукции. Конрад же Попинга пытался заставить меня слушать парижское радио…
Мегрэ чуть заметно улыбнулся.
— И добился своего! Послушали джаз. Попинга принес бутылку коньяка и страшно удивился, что француз не пьет.
Сам он выпил, и фермерша тоже. Они веселились, танцевали. «Как в Париже!» — ликовал Попинга.
— Он вам не нравился? — спросил Мегрэ.
— Большой ребенок, ничем не интересуется. А вот Винанд, хоть и математик, слушал нас. Малыш захныкал, и Винанды ушли. Фермерша была очень оживлена. Конрад предложил проводить ее, и оба они уехали на велосипедах…
Госпожа Попинга показала мне мою комнату. Я привел в порядок бумаги, сложил в чемодан.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31