..
Жена принесла аспирин, дала ему таблетку, и он спокойно проспал всю ночь. Проснувшись, комиссар увидел в окно, что на улице идет дождь.
Прождав до десяти часов, Мегрэ позвонил в восемнадцатый округ.
— Бернар?
— Да, шеф…
— Что нового на улице Толозе?
— Ничего… Грузовик не покидал двора…
Только в семь часов вечера, так и не дождавшись никаких новостей, Мегрэ решился позвонить на улицу Толозе. Ему ответил незнакомый мужской голос:
— Планшон?.. Да, он живет здесь… Но сейчас его нет… Да и вечером его не будет.
Глава 4
Мегрэ чувствовал, что его недоверчивый собеседник собирался положить трубку, но в последний момент заколебался. Комиссар поспешно спросил его:
— А мадам Планшон?
— Она вышла.
— А вечером она будет?
— Она вот-вот вернется. Пошла в магазин что-то купить…
Последовала новая пауза. Мегрэ отчетливо слышал на другом конце провода дыхание Пру.
— Что вам от нее нужно?.. Кто вы?..
Мегрэ чуть было не назвался одним из клиентов, придумав какую-нибудь историю. Но, подождав немного, он положил телефонную трубку.
Он никогда не видел того, с кем только что говорил по телефону. Комиссар знал о Пру немногое, только то, что рассказал ему Планшон, а тот имел все основания быть пристрастным в своих суждениях.
И все лее, едва услышав голос Пру по телефону, Мегрэ сразу же проникся к нему антипатией. Это чувство возникло не в результате рассказов хозяина малярной мастерской. Скорее, комиссару был неприятен сам голос, тянучий и агрессивный. Мегрэ мог бы поклясться, что Пру в этот момент с недоверием продолжал смотреть на телефон, что он никогда не отвечал на вопросы прямо.
Он принадлежал к той породе людей, которых Мегрэ хорошо знал: их нелегко вывести из себя, они насмешливо меряют вас взглядом, а при первом же затруднительном вопросе хмурят густые брови.
Интересно, действительно ли у него густые брови? А волосы, закрывающие низкий лоб?
С мрачным видом Мегрэ привел в порядок бумаги на столе и занялся текущими делами, вызвав вначале Жозефа:
— Ко мне кто-нибудь есть?
Затем он заглянул в кабинет инспекторов:
— Если меня будут спрашивать, пусть звонят домой…
На набережной Мегрэ открыл зонт. В автобусе его прижали к пассажиру, плащ которого вымок до нитки.
Прежде чем сесть ужинать, он снова позвонил на улицу Толозе. Комиссар злился на все и всех. Его раздражал Планшон, который втянул его в свою нелепую и одновременно трагическую историю. Бог знает отчего, он сердился даже на Роже Пру. Он был недоволен самим собой и даже дулся на жену, которая с тревогой посматривала на него.
Была ли у них привычка не сразу поднимать телефонную трубку? можно было подумать, что телефон звонил в пустоту. Но чуть позлее комиссар вспомнил, что аппарат находился в кабинете. Наверное, обитатели дома ели не в столовой, а на кухне, и поэтому требовалось какое-то время, чтобы добраться до телефона.
— Алло!..
Наконец-то кто-то поднял трубку! К телефону подошла женщина:
— Мадам Планшон?
— Да. Кто говорит?
Голос был естественный, низкий и довольно приятный.
— Я хотел бы поговорить с Леонаром…
— Его здесь нет…
— Не скажете, когда он будет дома?.. Я один из его друзей…
В этот раз, как и при разговоре с Пру, последовало молчание. Не стоял ли он рядом, бросая на нее вопросительный взгляд?
— Что за друг?
— Вы меня не знаете… Мы должны были встретиться сегодня вечером…
— Он уехал…
— Надолго?
— Да.
— А вы можете сказать, когда он вернется?
— Нет, не могу…
— Он в Париже? Новая пауза.
— Даже если он и в Париже, то адреса своего он мне не оставил… Он что, задолжал вам деньги?
Мегрэ снова повесил трубку. Жена, слышавшая весь разговор, спросила, наливая ему суп:
— Он пропал?
— Похоже на то.
— Ты думаешь, он покончил с собой?
Комиссар проворчал:
— В это-то я не верю…
Мегрэ вновь мысленно представил себе клиента, побывавшего у них в гостиной: тот так сжимал пальцы, что фаланги у него побелели. Особенно поражали глаза, умоляюще смотревшие на комиссара.
Чувствовалось, что на Планшона, выпившего до этого несколько рюмок, что-то давило. Он говорил много и возбужденно. Его драма глубоко тронула Мегрэ, и он хотел задать своему собеседнику массу вопросов, но так и не сделал этого.
После ужина комиссар позвонил на полицейский пост. Видимо, дежурившие там полицейские перекусывали — один из них, поднявший трубку, ответил, продолжая жевать:
— Нет, шеф… Никакого самоубийства с тех пор, как я приступил к дежурству. Подождите, я посмотрю дневные записи… Минутку… Пожилая женщина выбросилась из окна на бульваре Барбес… Около пяти часов из Сены у моста Сен-Клу извлекли труп… Судя по его состоянию, он находился в воде дней десять. Больше ничего нет…
Дело происходило вечером в ереду. На следующий день утром, придя в свой кабинет, Мегрэ принялся что-то набрасывать на листе бумаги.
Итак, вечером в субботу, вернувшись домой на бульвар Ришар-Ленуар, он застал там Планшона.
В воскресенье утром комиссар впервые позвонил на улицу Толозе, и мадам Планшон ответила, что ее муж только что ушел на прогулку со своей дочерью.
Так и было в самом деле: позже это подтвердил сам хозяин малярной мастерской. Взявшись за руки, Изабелла и ее отец поехали в Сент-Уан на «блошиную» ярмарку.
В то же воскресенье, во второй половине дня, Мегрэ и его жена, прогуливаясь, прошли мимо павильона. Грузовик во дворе тогда не стоял. Через оконные занавески они никого не увидели, но комиссар, опять же от Планшона, узнал, что тот в это время спал в доме.
В понедельник утром Жанвье и Лапуэнт, захватив липовые удостоверения работников несуществующей службы, появились в доме на улице Толозе и в сопровождении недоверчивой Рене посетили все комнаты, делая при этом вид, что измеряют их площадь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34