Комиссар Мегрэ –
tymond Москва; 2002
Оригинал: Georges Simenon, “Maigret et les vieillards”, 1960
Перевод: А. Миролюбова, Г. Орел
Жорж Сименон
«Мегрэ и старики»
Глава 1
Стоял удивительный месяц май, какие выдаются лишь два-три раза в жизни, когда ослепительно светит солнце, когда все вокруг радует взор, а воздух напоен воспоминаниями о детстве. Мегрэ называл его месяцем благодати, ибо он напоминал комиссару и его первое причастие, и первую весну в Париже, когда все было еще для него внове, все полно чудес.
На улице, в автобусе, в своем кабинете ему доводилось застывать на месте под впечатлением от отдаленного звука, дуновения теплого ветерка, светлого пятна корсажа, переносивших его на двадцать, а может быть, тридцать лет назад.
Накануне, когда они собирались на обед к семейству Пардонов, жена вдруг спросила его, слегка покраснев:
— А не смешно ли я выгляжу в мои-то годы в этом цветастом платье?
В тот вечер их друзья Пардоны против обыкновения пригласили супругов Мегрэ не к себе домой, а в небольшой ресторан на бульваре Монпарнас, где они вчетвером обедали на террасе.
Мегрэ и его супруга молча обменялись заговорщическими взглядами, так как лет тридцать тому назад на этой самой террасе они впервые пообедали вдвоем.
— Есть у них баранье рагу?
Хозяева заведения переменились, но в меню по-прежнему было рагу из баранины, над столиками все так же криво висели лампы, по углам стояли растения в кадках и шавиньоль в графинах на столиках.
Всем было весело. За кофе Пардон достал из кармана журнал в белой обложке:
— Послушайте, Мегрэ, о вас тут пишут в «Ланцете».
Мегрэ, знавший по названию этот очень известный и серьезный английский медицинский журнал, нахмурился.
— Они пишут о вашей профессии вообще. Статья подписана неким доктором Ричардом Фоксом, я вам сейчас переведу более или менее дословно отрывок, который будет вам интересен. «Осведомленный психиатр, опираясь на свои научные познания и свой врачебный опыт, в состоянии хорошо понимать людей. Однако бывает и так, что, увлекшись теорией, он понимает их хуже, чем способный школьный учитель, писатель или даже полицейский».
Какое-то время они поговорили об этом то в шуточном, то в более серьезном тоне. Потом супруги Мегрэ проделали часть пути домой пешком по утихшим улицам.
В то время комиссар еще не подозревал, что эти слова лондонского врача будут неоднократно приходить ему в голову в течение ближайших дней и что воспоминания, навеянные сказочным месяцем маем, окажутся чуть ли не дурным предзнаменованием. На следующий день в автобусе, увозившем его в Шатле, он еще рассматривал лица пассажиров с таким же любопытством, как когда был новичком в столице.
Ему было также любопытно подниматься по лестнице в здание уголовной полиции в качестве дивизионного комиссара, отвечая на почтительные приветствия сослуживцев. А давно ли он, взволнованный, впервые вошел в это учреждение, руководители которого казались ему легендарными личностями?
На душе у него было и легко, и немного грустно.
Открыв окно, он просмотрел почту и вызвал молодого Лапуэнта, чтобы дать ему указания.
За двадцать пять лет Сена ничуть не изменилась: все так же проплывали по ней лодки, а рыбаки с удочками стояли на тех же самых местах, как будто никуда и не уходили.
Попыхивая трубкой, комиссар наводил порядок у себя в кабинете, освобождая его от завершенных дел и уничтожая дела незначительные, когда зазвонил телефон.
— Вы можете зайти ко мне на минутку, Мегрэ? — спросил директор.
Мегрэ неспешно направился в кабинет шефа.
— Мне только что позвонили с набережной Орсе по любопытному поводу. Не сам министр иностранных дел, разумеется, а начальник его кабинета. Меня попросили срочно прислать к ним человека, наделенного полномочиями принимать решения. Так мне было сказано. «Может, инспектора?» — спросил я. «Желательно кого-нибудь рангом повыше. Вероятно, здесь речь идет о преступлении».
Мужчины переглянулись без намека на иронию во взгляде, так как оба не любили иметь дело с министерствами, а тем более с таким высокопоставленным, как министерство иностранных дел.
— Вот я и подумал, что, может быть, вы сами туда отправитесь…
— Наверное, придется мне…
Директор взял со стола лист бумаги и протянул его Мегрэ:
— Вам нужно спросить месье Кромьера. Он вас ждет.
— Это начальник кабинета?
— Нет. Это человек, занимающийся этим делом.
— Мне взять с собой инспектора?
— Ничего не знаю, кроме того, что я вам уже сказал. Эти люди любят тайны.
Мегрэ все же позвал с собой Жанвье, и они сели в такси. На набережной Орсе их направили не к главной лестнице, а к узенькой в глубине двора, по которой они протискивались словно между кулисами в театре. Поблуждав по коридорам, они обнаружили приемную, и там вахтер, никак не отреагировав на фамилию Мегрэ, заставил его заполнить карточку.
Наконец их провели в какой-то кабинет, где одетый с иголочки молодой чиновник неподвижно и молчаливо сидел напротив такой же бесстрастной пожилой дамы.
Складывалось впечатление, что они, вероятно, сидят так с тех пор, когда с набережной Орсе позвонили в уголовную полицию.
— Комиссар Мегрэ?
Комиссар представил Жанвье, которого молодой человек удостоил лишь беглым взглядом.
— Не зная, в чем здесь дело, я на всякий случай захватил одного из своих инспекторов…
— Садитесь.
Кромьер заботился прежде всего о том, чтобы напустить на себя важный вид, и говорил он с такой снисходительностью, какая присуща чиновникам его ведомства.
— Если уж с набережной Орсе обратились непосредственно в уголовную полицию, — он произнес слово «набережная» так, будто речь шла о чем-то священном, — значит, господин комиссар, дело не совсем обычное…
Наблюдая за ним, Мегрэ держал в поле зрения и пожилую даму, должно быть глухую на одно ухо, так как она вытягивала шею, чтобы лучше слышать, и в то же время следила за движением губ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33