— Несмотря на скользкие тротуары?
— Они были расчищены. Где-то возле «Лидо» я взяла такси и вернулась домой.
— Вы и на этот раз не встретили мужа, который вернулся около десяти часов?
— Не видела. Я поднялась в свою комнату, где Нелли уже заканчивала укладывать мой чемодан.
— Вы решили уехать?
С самым простодушным видом она ответила:
— Я решила уехать еще восемь дней назад.
— Куда вы намеревались отправиться?
— Ну… в Амстердам, конечно.
И она что-то сказала по-голландски Анне Кехель. Та вышла и вернулась с каким-то письмом. На нем стояла дата шестого января, оно было написано на непонятном языке.
— Вы можете отдать перевести его. В нем я сообщаю Анне о своем приезде пятнадцатого января.
— Вы заказали себе билет на самолет?
— Нет. Сначала я думала поехать поездом. Есть экспресс, который отбывает в одиннадцать часов двенадцать минут.
— Вы не хотели взять с собой горничную?
— Для нее нет места в маленькой квартире Анны.
Мегрэ, давая ей возможность запутаться окончательно, почти восхищался тем безмятежным простодушием, с которым она продолжала лгать.
— Уходя, вы не задержались на какое-то время на первом этаже?
— Нет. Такси, которое вызвала Нелли, уже ждало внизу.
— Вы не попрощались с мужем?
— Нет. Он знал, что я уезжаю.
— Вы велели доставить вас на Северный вокзал?
— Из-за плохой дороги мы опоздали. Поезд уже ушел, и я решила лететь самолетом.
— И по пути в Орли заехали на бульвар Вольтера?
Она даже не вздрогнула. Смятение отразилось лишь на лице Кехель.
— Где это?
— Боюсь, вам это так же хорошо известно, как и мне. Как вы узнали адрес доктора Пардона?
Последовало долгое молчание. Она закурила новую сигарету, поднялась, сделала несколько шагов по комнате, вернулась и вновь уселась на диван. Если она и была смущена, то не подавала виду. Казалось, мадам Наур раздумывала, как ей вести себя дальше.
— Что вам известно? — спросила она в свою очередь, глядя Мегрэ прямо в глаза.
— Что ваш муж стрелял в вас из пистолета калибра 6,35. Прежде это оружие с перламутровой рукояткой принадлежало вам. Ваш муж хранил его в ящике письменного стола.
Положив одну руку на подлокотник, а другой держась за подбородок, она продолжала удивленно смотреть на комиссара. Ее можно было принять за примерную девочку, слушающую наставления учителя.
— Вы уехали из дома не на такси, а на красной машине вашего друга, которого зовут Висенте Алваредо. Это с ним вы приехали на бульвар Вольтера, где он рассказал вымышленную историю о том, как на вас покушался какой-то неизвестный автомобилист…
Доктор Пардон, у которого вы так и не открыли рта, наложил вам временную повязку. Пока он снимал халат, вы украдкой покинули его квартиру…
— Что вы от меня хотите?
Она не казалась смущенной. Можно было поклясться, что она улыбалась ему с видом ребенка, которого уличили в чем-то нехорошем и который не считает ложь большим грехом.
— Я желаю знать правду.
— Я предпочла бы, чтобы вы задавали мне конкретные вопросы.
Это тоже было хитрой уловкой, таким образом она смогла бы понять, что было известно полиции. Мегрэ тем не менее принял эту игру.
— Это письмо действительно было написано шестого января? Я должен вас предупредить, что анализ чернил позволит нам проверить это.
— Оно было написано шестого января.
— Ваш муж был в курсе?
— Он должен был догадываться.
— Догадываться о чем?
— О том, что я скоро уеду.
— Почему?
— Потому что наша жизнь стала невыносимой.
— С какого времени?
— Вот уже много месяцев.
— Два года?
— Возможно.
— С тех пор, как вы встретили Висенте Алваредо?
Анна Кехель нервничала все больше, и ее нога как бы случайно коснулась розовой туфли Лины.
— Примерно.
— Муж догадывался о вашей связи?
— Не знаю. Возможно, что нас, Висенте и меня, кто-то видел. Мы не прятались.
— Кажется ли вам естественным, что замужняя женщина?..
— Я так мало ею была!
— Что вы хотите этим сказать?
— Последние несколько лет Феликс и я жили как чужие.
— Однако два года назад у вас появился ребенок.
— Потому что муж непременно хотел иметь сына. Хорошо хоть не родилась вторая дочь.
— Ваш сын от него?
— Вне всякого сомнения. Я встретила Алваредо уже после того, как родила, и только начинала тогда выходить из дома.
— У вас не было других любовников?
— Ваше дело — верить или не верить. Но это был первый.
— Что вы планировали на вечер четырнадцатого числа?
— Не понимаю, о чем вы?
— Шестого числа вы написали своей подруге, что прибудете в Амстердам пятнадцатого.
Анна Кехель произнесла что-то по-голландски, но Лина лишь кивнула ей головой и продолжала так же уверенно смотреть на комиссара.
Мегрэ наконец раскурил свою трубку.
— Я попытаюсь вам объяснить. Алваредо хотел, чтобы я развелась с Науром и вышла за него замуж. Я попросила Висенте неделю отсрочки, потому что знала, что это будет нелегко сделать. В семье Науров никогда не было разводов, и Феликс стремился поддерживать традиции.
Мы решили, что я поговорю с ним четырнадцатого, и, чтобы он ни ответил, мы немедленно уедем в Амстердам.
— Почему в Амстердам?
Казалось, она была удивлена непонятливостью комиссара.
— Потому что это город, где прошло мое детство, я жила в нем, когда была девушкой. Висенте не знал Голландии. Я хотела показать ее ему. Добившись развода, мы поехали бы в Колумбию повидать его родителей перед свадьбой.
— У вас есть собственное состояние?
— Нет конечно. Но нам не нужны деньги Науров.
Она добавила с оттенком какой-то гордости:
— Семья Алваредо богаче Науров, ей принадлежит большая часть золотых приисков Колумбии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36