В Париже ему предписывалось явиться на службу только в понедельник, поэтому комиссар пообещал Шабо на обратном пути навестить того в Фонтэне-ле-Конт.
Шабо ведь тоже не молодел с годами. Когда-то, еще во время своей двухлетней учебы на медицинском факультете в Нантском университете, Мегрэ подружился с ним. Шабо там штудировал право. Они жили в одном и том же пансионате. Два или три раза он сопровождал друга, по воскресеньям навещавшего мать в Фонтэне.
Ну а за все прошедшее с тех пор время они виделись от силы раз десять, не более.
— Когда же ты соберешься погостить у меня, в Вандее?
Не обошлось и без вмешательства мадам Мегрэ.
— А почему бы тебе, возвращаясь из Бордо, не заскочить к твоему приятелю Шабо?
По-хорошему он должен был бы прибыть в Фонтэне уже часа два назад. Но ошибся поездом. В Ниоре, где была пересадка, пришлось довольно долго томиться в зале ожидания, потягивая рюмку за рюмкой, и он так и не решился позвонить Шабо, дабы тот встретил его на машине.
В конечном счете он не сделал этого потому, что Жюльен сразу же при встрече стал бы настаивать на том, чтобы Мегрэ разместился у него, а комиссар терпеть не мог ночевать у кого-либо в гостях.
Он решил остановиться в отеле. И лишь оттуда выдать звонок Шабо. А вообще-то зря он согласился сделать этот крюк — куда заманчивее было бы провести этот нечаянный двухдневный отпуск у себя дома, на бульваре Ришар-Ленуар. Как знать? А вдруг в Париже дожди уже прекратились и наконец-то наступила весна.
— Так, значит, они вас все же вызвали…
Мегрэ вздрогнул от неожиданности. Совершенно неосознанно он, должно быть, продолжал вяло поглядывать на своего компаньона по купе, и тот все-таки решился заговорить с ним. Создалось впечатление, что незнакомец и сам был смущен этим обстоятельством. И видимо, счел своим долгом привнести в свою фразу известную долю иронии.
— Простите?..
— Догадывался, говорю, что они призовут на помощь кого-нибудь вроде вас. — Затем, видя, что Мегрэ по-прежнему недоумевает, он пояснил: — Вы ведь комиссар Мегрэ? — И вновь обретя лик светского льва, поднялся с диванчика и представился: — Верну де Курсон.
— Очень приятно.
— Я вас сразу же узнал, поскольку частенько встречал фотографию в газетах. — Он произнес эти слова с видом человека, извинявшегося за то, что входит в круг людей, читающих прессу. — Вам такое, видимо, не в диковинку.
— Что именно?
— Когда люди догадываются, кто вы такой.
Мегрэ сразу и не нашелся, что ответить. Он еще не почувствовал себя прочно укоренившимся в этой реальности. А у пассажира на лбу тем временем выступили бисеринки пота, как если бы он сам себя загнал в нелепую ситуацию и не представлял, как из нее выпутаться, да еще и в свою пользу.
— Вам позвонил мой друг Жюльен?
— Вы имеете в виду Жюльена Шабо?
— Да, следователя. Не скрою, удивлен, что он ни словом об этом не обмолвился в нашей утренней беседе.
— Я никак не возьму в толк, о чем вы говорите?
Верну де Курсон взглянул на него более пристально, нахмурив брови:
— Вы утверждаете, что направляетесь в Фонтэне-ле-Конт совершенно случайно?
— Верно.
— И не к Жюльену Шабо?
— Да, но…
Мегрэ внезапно покраснел, разозлившись на самого себя за то, что столь покорно отвечает на вопросы, совсем как когда-то в разговорах с людьми типа его собеседника — с «господами из замка».
— Прелюбопытная получается картина, не правда ли? — сыронизировал Курсон.
— Что так?
— А то, что комиссар Мегрэ, который, вероятно, никогда доселе и не бывал в Фонтэне…
— Вам так сказали?
— Это мои предположения. В любом случае часто вас там не видели, да, по правде говоря, я вообще не слышал, чтобы кто-то об этом хотя бы упоминал. Посему в своей ремарке и счел небезынтересным ваше появление в городе именно в тот момент, когда тамошние власти сбились с ног, пытаясь решить самую немыслимую загадку, которая…
Мегрэ чиркнул спичкой и принялся попыхивать трубкой.
— Некоторое время мы с Шабо вместе учились, — спокойно пояснил он. — Раньше я неоднократно гостевал в его доме на улице Клемансо.
— В самом деле?
Он холодно повторил:
— Именно так.
— Тогда мы, скорее всего, увидимся завтра вечером у меня на улице Рабле, куда Шабо захаживает каждую субботу на партию в бридж.
Вот и последняя остановка перед Фонтэне. У Верну де Курсона багажа не оказалось — всего лишь портфель из коричневой кожи, лежавший на банкетке рядом с ним.
— Хотел бы я знать, удастся ли вам раскрыть эту тайну. Намеренно или нет вы оказались в наших краях, но это шанс для Шабо.
— Его матушка по-прежнему здорова?
— Крепка, как никогда ранее.
Курсон встал, чтобы застегнуть на все пуговицы плащ, натянуть перчатки и поправить шляпу. Поезд между тем замедлил ход, за окном все чаще стали мелькать огоньки, народ забегал по платформе.
— Рад был с вами познакомиться. Передайте Шабо, что надеюсь увидеть вас вместе с ним у себя завтра вечером.
Мегрэ ограничился простым кивком, открыл дверцу и, подхватив свой увесистый чемодан, двинулся к выходу, не обращая внимания на встречных.
Шабо, естественно, на перроне не было, учитывая, что комиссар подсел в этот поезд совершенно случайно. С порога здания вокзала Мегрэ бросил взгляд вдоль улицы Репюблик — ее нещадно молотил яростный ливень.
— Такси, месье?
Комиссар жестом показал, что не возражает.
— В «Отель де Франс»?
Ответив утвердительно, он, насупившись, забился в угол. Всего девять вечера, а Фонтэне словно вымер, лишь в двух-трех кафе светились окна. Дверь в гостиницу обрамляли две пальмы, торчавшие из кадок, выкрашенных в зеленый цвет.
— У вас есть свободные номера?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43