Когда он написал свою фамилию, ему вспомнилась заметка в газете. О покушении сообщат и вечерние газеты — это неизбежно. По радио, должно быть, уже передали, что личность женщины, подвергшейся нападению, установлена. Стив часто читал известия такого рода, но как-то не вдумывался в слова: «Подверглась изнасилованию».
Об этом узнают все. Он подумал о мистере Шварце, о телефонистке, со скрытым удивлением отвечавшей ему:
«Миссис Хоген на совещании», о Луи, о его предвечерних клиентах, и к подавленности Стива, настолько очевидной, что хозяйка, у которой он снял койку, смотрела на него с известной подозрительностью, примешалась острая жалость. Он рассуждал теперь о Ненси не как муж.
Он думал о ней как о посторонней, как о женщине вообще, которой будут смотреть вслед и сочувственно перешептываться: «Это ее изнасиловали?»
Значит, возникнут новые проблемы. Возможно, Ненси, лежа одна на больничной койке, уже ломает себе голову над ними. Насколько он знает, она, вероятно, не согласится вновь увидеть прежних знакомых, вернуться к обычной жизни.
— Если вам в больницу и вы хотите добраться напрямик, сразу же сверните направо и дойдете до ресторана с голубым фасадом. Оттуда она видна.
Самое замечательное было бы запереться и жить вчетвером с детьми, не видясь ни с кем, даже с Диком и его женой, у которой, кстати, всегда такая неискренняя улыбка — она ревнует мужа к Ненси. Ненси сидела бы дома, он продолжал бы ходить на службу — надо же зарабатывать на жизнь, но сразу по окончании трудового дня возвращался бы к себе, не заходя к Луи, не нуждаясь больше в стакане мартини. Никто бы не задавал им вопросов, не обсуждал случившееся.
Из центра доносились приглушенный шум и музыка, во многих домах работало радио, в других сквозь пелену сумерек угадывались силуэты, застывшие перед неярким, как лунный свет, экраном телевизора.
Стив добрался до ресторана с голубым фасадом и зашел туда, но не выпить, а поесть: у него сосало под ложечкой от голода. К тому же бара там не было и спиртного не подавали. А если бы и подавали, он все равно не соблазнится. Он намерен сейчас же, если только Ненси не очень измучена и ему дадут поговорить с ней, поклясться жене, что в жизни не выпьет больше ни капли, и намерение это твердо: он сдержит обещание не только ради нее, но и ради самого себя.
Девушка обмахнула стол грязной тряпкой, сунула клиенту меню и в ожидании заказа взяла карандаш наизготовку.
— Принесите что найдется, хоть сандвичи.
— Не хотите ли салат из омаров? Это дежурное блюдо.
— Ждать долго?
— Оно уже готово. Кофе?
— Да, пожалуйста.
На столе валялась дневная газета, но он предпочел не раскрывать ее. На стенных часах десять минут седьмого.
Накануне в это же время они с женой были дома. Чтобы не задерживаться, ели сандвичи стоя, и Стив до сих пор слышал, как стукнула дверца холодильника, когда жена доставала оттуда кока-колу.
«Тебе налить?»
Он не посмел признаться, что совсем недавно пил ржаное. С этого все и началось. На Ненси был летний зеленый костюм, который она купила на Пятой авеню, не подозревая, что о нем завтра утром будут писать бостонские газеты.
— Подать вам кетчуп?
Стиву не терпелось снова оказаться в больнице. Даже если ему не позволят сразу подняться к Ненси, он почувствует себя там ближе к жене. Кроме того, в больнице он сможет не думать. Сегодня он не хочет больше думать. Он так устал, что у него болит все тело, даже кости. Ему частенько случается не спать до утра, даже пить ночь напролет и на следующий день чувствовать себя больным, но он почти всегда взбадривал себя алкоголем. Возможно, алкоголь подействовал бы и этим вечером. Помогло же Стиву утром шотландское виски собраться с силами, довести машину до Хейуорда и настолько овладеть собой, что он дозвонился и разыскал-таки Ненси.
Стив сожалел, что рядом нет больше официантки из кафетерия: она поддержала бы его. Здесь все спешили.
Слышался звон тарелок. Официантки метались по залу, не успевая обслуживать клиентов, и каждую минуту какой-нибудь любитель громкой музыки опускал пять центов в радиолу-автомат.
— Что желаете на десерт? Есть яблочный пирог, есть лимонный.
Он отказался от десерта, расплатился и вышел. Все окна в больнице были освещены, и если бы Ненси не лежала за дверью, он, вероятно, увидел бы ее койку.
Шторы были опущены не везде. Там и сям виднелись то белая косынка сестры, то силуэт больного, склонившегося над журналом.
Проходя мимо своей машины, Стив отвел взгляд — она слишком о многом ему напоминала — и дал себе слово при случае сменить ее на другую, даже более старую модель.
Он забыл позвонить лейтенанту, а ведь тот просил его об этом. Стив вспомнил, что видел кабину в холле больницы. Как только он узнает что-либо новое, надо также позвонить Кинам. Не следует забывать о детях. Но сначала ему нужно выяснить, какое он с Ненси примет решение.
— Не скажете, могу я навестить жену?
Регистратор узнала его и вставила вилку в коммутатор.
— Пришел муж больной из двадцать второй палаты.
Знаете, о ком я говорю?.. Да?.. Как! Доктор не придет раньше семи? Я скажу ему.
Она повторила:
— Не раньше семи.
— Можно позвонить по телефону?
— Кабина — для общего пользования.
Он позвонил в полицию.
— Говорит Стив Хоген. Мне бы лейтенанта Марри.
— Я в курсе, мистер Хоген. Я был в больнице вместе с лейтенантом. Он пошел обедать.
— Лейтенант просил меня позвонить и сообщить мой адрес.
— Нашли комнату?
Стив прочел адрес, который хозяйка написала ему на клочке бумаги.
— Есть новости?
— Уже с полчаса.
Голос был веселый.
— Все кончено. Вначале собаки пошли по ложному следу, потеряв из-за этого добрый час.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39