Когда он увидел жену, он произнес ее имя сначала шепотом, потом повторил его громче, стараясь придать голосу веселые нотки, чтобы не напугать Ненси. Он не понимал, почему она смотрит на него с таким откровенным ужасом, что сестра сочла нужным погладить ее по плечу, приговаривая:
— Вы же видите, ваш муж здесь. Он счастлив, что разыскал вас. Все будет хорошо.
— Ненси! — позвал Стив, не в силах больше скрывать тревогу.
Он не узнал ее взгляд. Бинты, обматывавшие голову до бровей и закрывшие уши, вероятно, изменили ее лицо — оно было до безжизненности белым, а бескровные губы показались Стиву иными, чем раньше. Он никогда не видел их такими тонкими, такими по-старушечьи сжатыми. Стив был готов ко многому, он мог и должен был предвидеть, что Ненси изменилась, но он не ожидал увидеть такие глаза: в них застыл страх перед ним, и Ненси внезапно отвела их.
Тогда он шагнул вперед и осторожно взял одну из рук, покоившихся на одеяле.
— Ненси, маленькая, прости меня.
Ему пришлось наклониться, чтобы расслышать ее ответ.
— Замолчи… — сказала она.
— Я здесь, Ненси. Все хорошо. Доктор уверен, что ты скоро поправишься. Мы…
Почему она все время отказывается смотреть на него и отворачивается к стене?
— Завтра я съезжу за детьми в лагерь. С ними все в порядке. Ты увидишь их…
— Стив!
Она как будто хочет, чтобы он наклонился к ней поближе.
— Да, я слушаю. Я так счастлив, что разыскал тебя.
Знаешь, как я ругаю себя за глупость!
— Тише!
Да, она хотела говорить, но сначала ей пришлось перевести дух.
— Тебе сказали? — спросила она, и Стив увидел, как слезы брызнули у нее из глаз, а зубы сжались с такой силой, что он услышал, как они скрипнули.
Сестра коснулась его руки, словно подсказывая ответ, и Стив пробормотал:
— Конечно, сказали.
— Ты когда-нибудь простишь меня?
— Но, Ненси, я же сам прошу у тебя прощения, это я…
— Тише! — повторила Ненси.
Она медленно повернула голову и посмотрела на Стива, но, когда он наклонился, чтобы прижаться губами к ее лицу, вдруг оттолкнула мужа слабыми руками и вскрикнула:
— Нет, нет, не могу!
Он обескураженно выпрямился, и вошедший в эту минуту врач заторопился к изголовью ее койки, а сестра шепнула:
— Уходите! Сейчас ее лучше не трогать.
VII
Все произошло словно на другой планете. Ему не пришло в голову ни задать вопрос, ни принять какое-либо решение, ни проявить малейшую инициативу, и он, вероятно, не удивился бы, если бы кто-нибудь прошел сквозь него, как проходят сквозь призрак.
Положив руку на плечо Стиву, лейтенант вел его в конец коридора, где было окно, и им приходилось прокладывать себе дорогу через людской поток, который как по сигналу наводнил этаж: женщины, мужчины, принаряженные дети, многие с цветами, фруктами, коробками конфет.
— Допрашивать ее сейчас, при посетителях, бесполезно, — сказал лейтенант; ни с того ни с сего он стал обращаться к Стиву так, словно обязан ему отчетом или нуждается в его согласии. — В любом случае самое разумное — дать ей прийти в себя. Выяснить с ней единственный существенный в данный момент вопрос я попросил врача.
Старшая сестра, к которой у каждого был разговор, больше не занималась ни Ненси, ни им. Лейтенант протянул Стиву пачку сигарет, поднес спичку.
— Подождите, пожалуйста, меня здесь — я только взгляну на раненого. Это сэкономит нам время.
Три минуты или час — не все ли равно, сколько теперь ждать? Присев на подоконник, Стив смотрел в пространство не более заинтересованно, чем если бы перед ним был аквариум, в прозрачной воде которого шныряют рыбки, и не понимал, что ободряющие знаки, подаваемые старшей сестрой, относятся к нему.
Врач вышел из палаты, посмотрел в оба конца коридора, чему-то, казалось, удивился и направился к сестре.
Та бросила ему несколько слов, указала на лестницу, и врач, в свою очередь, исчез за стеклянной дверью.
Молодая женщина в больничном халате медленно расхаживала по коридору от палаты к палате, опираясь на мужа; она держала за руку маленькую девочку и восторженно улыбалась, словно внимая неземной музыке. Всюду были люди. Они говорили, входили и уходили, жестикулируя без видимой причины, и когда лейтенант, появившись у стеклянной двери над лестницей, сделал Стиву знак подойти, тот с облегчением направился к Марри: теперь ему не нужно думать, куда себя деть.
— Доктор, как и я, полагает, что вам лучше не видеться с женой до вечера или завтрашнего утра. Окончательно он скажет в семь, когда осмотрит ее. Если хотите, едем со мной: мне надо вернуться на службу, но прежде я должен позвонить.
Он подошел к аппарату на столе сестры, стоя заказал разговор, а Стив все ждал и ждал: у него и в мыслях не было прислушиваться к тому, что говорит лейтенант. До него доносились лишь отдельные слова, и он в них не вдумывался.
— Да, как мы и предполагали… Так точно… Сейчас еду.
Стив последовал за ним по лестнице, коридору первого этажа, холлу и, наконец, больничному саду, аллеи которого были забиты машинами.
У него кружилась голова от солнца, от шума и движения толпы. Вокруг все бурлило. Он машинально опустился на заднее сиденье полицейской машины, лейтенант сел рядом, захлопнул дверцу и скомандовал водителю-сержанту:
— В полицию!
Мимоходом Стив заметил свою машину, утратившую привычный вид: казалось, она больше не принадлежит ему. Улицы, по которым они проезжали, кишели народом: преобладали обнаженные до пояса мужчины в шортах и дети в цветных купальниках; повсюду ели или посасывали трубочки с мороженым, раздавались автомобильные гудки, девушки громко смеялись, запрокидывая голову или повисая на руке спутника, и громкоговорители как бы раскидывали пестрый музыкальный шатер над всей этой сумятицей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39