Дочка располагалась за ним, и Стив затылком ощущал ее дыхание. Категоричная и самоуверенная, она без умолку болтала обо всем и ни о чем — о проезжающих машинах, о мелькавших за стеклами пейзажах, и лишь снисходительно пожимала плечами, если братишка пытался высказать свое мнение.
«Скорей бы их в лагерь!» — случалось вздыхать им с Ненси, когда, оглушенные, они возвращались с таких экскурсий.
Наступало лето, они оставались одни, но так этим и не пользовались.
Сейчас ему было настолько странно, что рядом нет Ненси, что он испытывал стыд. Поглядывая на пустое сиденье, он вызывал в памяти образ Хэллигена, который занимал это место ночью, и пальцы Стива вздрагивали от нетерпения. Ему необходим глоток виски, иначе он начнет нарушать правила. Он должен выпить — хотя бы для собственной безопасности. Он был так возбужден, что все время боялся потерять управление и столкнуться с машинами из другого ряда.
Он выждал момент, когда никто не мог его увидеть, и поднес бутылку к губам. Ненеи и та бы поняла и одобрила его. После той ночи, когда ей пришлось раздеть и уложить мужа в постель, а утром он был похож на привидение, она сама принесла ему стакан виски в ванную:
«Пей. Это тебя взбодрит».
Он поклялся себе: что бы ни случилось, он не войдет ни в один бар и не остановится для покупки новой бутылки.
Как Стив ни торопился, он не давал больше пятидесяти миль в час и тормозил, как только загорался желтый свет. Проезжая Бостон, он думал, что заблудился, — дорогу там обычно указывала жена, но каким-то чудом благополучно пересек город и выскочил на нужную дорогу, по которой, сам того не зная, мчался прошлой ночью.
Стив не смог обогнуть Провидено, удививший его своим чистым и веселым видом. Зато потом ему уже не пришлось ехать вчерашней дорогой мимо баров, куда он заглядывал накануне: шоссе спускалось прямо к заливу.
Будет ли его допрашивать лейтенант, о котором упомянула старшая сестра? Поинтересуется ли тем, что он делал ночью? Придется ли объяснять, почему он не был с женой в момент нападения? Самое простое — сказать. правду хотя бы отчасти, сослаться на размолвку. Бывают ли семьи, где никогда не вспыхивают подобные ссоры?
Кому из мужчин не случается перебрать?
Самое поразительное, что, когда Ненси покинула машину, он не был пьян. Возможно, «вошел в туннель», как он выражается, выпил достаточно много, чтобы сорвать раздражение на жене, но, не уйди она, наверняка ничего бы не случилось. Они бы грызлись всю дорогу. Он жаловался бы, что она не обращается с ним как с мужчиной, упрекал бы, как всегда в таких случаях, что она предпочитает семье контору Шварца и Тейлора.
Это несправедливо. Не вернись она на работу после рождения детей, они не купили бы дом, даже с рассрочкой на двенадцать лет, и машины у них тоже не было бы. Им пришлось бы жить на окраине, как на первых порах совместной жизни.
Все это Ненси разъясняла ему спокойным тоном, немного более бесстрастным, чем обычно, и слегка поджимая крылья носа: так она всегда делает, когда говорит что-либо неприятное.
И все же факт остается фактом: она счастлива у себя в конторе, где занимает важный пост и пользуется уважением. Когда Стив, например, звонит ей, телефонистка на коммутаторе неизменно отвечает:
— Минутку, мистер Хоген, сейчас проверю, свободна ли миссис Хоген.
Случается, добавляет даже, сверяясь с записями:
— Позвоните, пожалуйста, чуть позже — миссис Хоген на заседании.
Несомненно, вместе с м-ром Шварцем. За Ненси он, вероятно, не волочится. У него жена — бывшая манекенщица и одна из красивейших женщин Нью-Йорка, имя которой каждую неделю фигурирует в газетной хронике.
М-р Шварц исключительно заботится о своей внешности, но Стив, несколько раз встречавшийся с ним, находит его отвратительным.
Между м-ром Шварцем и Ненси ничего нет — в этом он убежден. Тем не менее всякий раз, когда Ненси говорит: «Макс только что сообщил мне…» — он как бы получает пощечину.
Дают, скажем, новый спектакль. Ненси категорически заявляет: «Пьеса гроша ломаного не стоит. Макс вчера смотрел».
Неужели он снова начинает ныть? Забыл, что Ненси ранена, что она в больнице? Он даже не посмел спросить у сестры, куда ее ударили в голову и, главное, не обезображена ли она.
В надежде отвлечься и заставить себя ни о чем не думать он включил радио, но пропустил передачу мимо ушей и не сразу сообразил, что, вероятно, не очень-то прилично слушать песни, направляясь к изголовью больной жены. У него щемило сердце при мысли о детях, оставленных в лагере. Он совершенно не представлял себе, когда сможет съездить за ними. Кины закрывают лагерь на зиму — они проводят ее во Флориде.
После первого указателя с надписью «Хейуорд» его снова охватило лихорадочное нетерпение. Ему оставалось всего миль пятнадцать по шоссе, забитому машинами, которые погрузятся затем на самоходный автомобильный паром, идущий на острова. Воспользовавшись вынужденной остановкой, он нырнул под приборную доску, допил бутылку и выбросил ее в кювет.
Побреется и купит белье он позже. На башенных часах при въезде в город уже двенадцать, и он потерял еще несколько минут, пока выбрался из потока машин, увлекавшего его к парому.
— Будьте добры, скажите, как проехать к больнице.
Ему ответили, но по дороге он вынужден был вторично справиться у прохожих. Больница оказалась квадратным трехэтажным зданием из розового кирпича.
Сквозь окна виднелись койки. На всех пяти автомобилях, стоявших во дворе, были специальные медицинские номера; из «скорой помощи» осторожно выгружали носилки.
Он разыскал вход для больных и посетителей, нагнулся к справочному окошку и представился:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39