— Знаю, но я его не видела таким. Мне не впервой уезжать на несколько дней. Но на этот раз мне кажется, что все изменилось.
— Даже я?
— Дурак!
— Знаешь, весьма вероятно, что я когда-нибудь стану таким же, как они. Не в этом доме — его время уже прошло. Я заживу хорошо налаженной жизнью, в центре которой будет моя работа.
— И твоя жена.
— Если я женюсь. Пока у меня нет к этому никакого желания. Как поживает твой молодой врач?
— Он еще не врач.
— Ну хорошо. Твой молодой студент.
— Приходил каждый день и менял мне повязку.
— Влюбилась?
— Не знаю.
— А он?
— Робеет все больше и больше.
— Потому что не решается объясниться в любви.
— Я тоже было так подумала, но сейчас уже не столь уверена в этом.
— Ты сохранила за собой номер?
— Да.
— Эта история с секретаршей правда?
— Нет. Но надеюсь, так оно и будет. Когда вернусь, помещу объявление в газетах.
Она открывала шкафы, бросала в угол комнаты одежду, которую не собиралась больше носить.
— Зачем я хранила все это старье!
— Ты не сможешь ходить в джинсах, работая секретаршей.
— Надену платье.
Он удивленно наблюдал за ней, когда она ходила взад-вперед. Изменился не дом. И не родители. Изменилась она.
— Ты встретишься с доктором Вине?
— Зачем? Я не больна.
Она впервые произнесла эти слова. Прежде она всегда тревожилась за свое здоровье и жаловалась на самые немыслимые недомогания.
— Он расстроится, если узнает, что ты приезжала и не повидалась с ним.
— Завтра будет видно. Может, я ему и позвоню.
— В воскресенье?
— Он уже навещал меня в воскресенье, и я его тоже.
Он взглянул на кучу одежды и белья, от которых она освобождалась.
— Так тебе нечего будет носить.
— Если бы было можно, я бы все побросала, все, что напоминает мне о прошлом, и носила бы только новые вещи.
Она рассмеялась.
— Видишь, я еще и экстравагантна.
— Мне будет тебя недоставать.
— Мне тоже будет тебя недоставать. Ты мой единственный друг. Надеюсь, ты время от времени станешь ко мне наезжать.
У Альбера Пуэнте по воскресеньям был тот же распорядок дня, что и на неделе. После прогулки он, прихватив с собой две бутылки, поднимался в мансарду и устраивался за рабочим столом Около девяти утра он услышал легкие шаги на лестнице Ему и в голову не пришло, что это уже встала его дочь, а между тем это была именно она — Я тебе помешала?
— Нет. Садись. Ты позавтракала?
— Только что.
— Мать встала?
— Во всяком случае, она еще не спускалась.
— Не надо на нее обижаться. Для меня твое решение тоже явилось ударом. Мы привыкли жить вчетвером, дважды в день встречаться за обеденным столом.
— За которым каждый молчит.
— Потому что у всех разные интересы. Тебе не приходило в голову, что такое поведение родителей взрослых детей зачастую объясняется стыдливостью?
Не хочется надоедать вам своими проблемами. А спрашивать о ваших мы не решаемся.
Он смотрел на нее своими грустными глазами.
— Как ты собираешься решать денежный вопрос?
— Буду работать.
— Знаю, но тебе не заработать столько, сколько нужно, чтобы жить так, как ты уже привыкла. Я думал об этом вчера вечером, лежа в постели. Боб находится на нашем попечении, пока не закончит учебу, и, кроме того, я даю ему карманные деньги.
— Это ведь естественно? Иначе у нас бы очень скоро стало не хватать студентов.
— Предположим, что ты оказалась в таком же положении, что ты продолжила учебу здесь или в Париже. Я бы тогда поддерживал тебя материально, пока бы ты не стала зарабатывать достаточно для жизни.
— Я не думала об этом.
— То, что ты собираешься делать, это своего рода обучение ремеслу.
Значит, я поступлю так, как если бы ты училась, и буду выплачивать тебе содержание, пока тебе не исполнится двадцать пять лет.
Она застыла и какое-то время с недоверчивым видом смотрела на отца.
— Это правда, и так поступишь?
— Да.
Тогда она бросилась к нему и крепко-крепко поцеловала его в заросшие бородой щеки.
— Ты отличный мужик, папа.
— Только совсем не обязательно говорить об этом матери. Не сейчас по крайней мере. Я сам выберу момент и скажу ей правду.
— Ты-то ведь понимаешь, что я бегу не от вас?
— Понимаю. Когда ты была маленькой, ты, случалось, довольно часто поднималась ко мне. Садилась в углу и молча смотрела, как я пишу. Ты уезжаешь завтра?
— Завтра вечером, тем же экспрессом.
— На этот раз меня не будет на вокзале. Я не жажду показывать перед всеми свое волнение.
Глава 8
Она вновь очутилась в своем номере на улице де ла Арп. Поужинала Одиль в поезде. Было уже начало двенадцатого, но ее тянуло на улицу, хотелось слиться с толпой. Света под дверью Альбера Талабара не было, и Одиль ощутила разочарование. Уж не ревнует ли она? Возможно.
Разве было не естественно, что у него в его годы была в жизни женщина или даже не одна?
Направившись в сторону Сен-Жермен-де-Пре, она обнаружила бар с высокими табуретами. Заказала порцию джина.
Она смотрела по сторонам и наслаждалась, и тут у нее возникло желание послушать музыку. Это можно было сделать неподалеку отсюда. Оказавшись среди шикарной, разодетой публики, она ощутила некоторую растерянность.
Ее отец повел себя потрясающе. Незадолго до ее отъезда он поднялся к ней в комнату и вручил ей банкноту в тысячу швейцарских франков.
— Столько же я буду посылать тебе каждый месяц почтовым переводом. На первых порах тебе потребуется немало денег.
— Я попросила Боба, чтобы он прислал мне мой мопед. Ты разрешаешь?
— Ну разумеется. Он же твой.
— Еще я забираю гитару. Игра на ней — это единственное, что у меня получается почти что хорошо.
Она любила садиться на край кровати и пробегать пальцами по струнам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37