— Я? Ничего такого я не говорил…
— Видишь, что у меня за гости? Утром просыпаюсь в чудном настроении, думаю — вот будем весь день жариться на солнышке на палубе… Открываю шкатулку — и вижу…
— По-моему, все же не стоило нас-то подозревать… — вздохнула Жожо.
— А ты молчи! Тебе вообще следует помалкивать. Если я вздумаю тебя прогнать, мне еще придется твой билет оплатить…
Лица у всех были перекошены. Глаза бегали. Владимир заметил, что Эдна, будто машинально, взяла со стола опаловое кольцо, но еще боялась надеть его на палец.
— Я обыскала комнату Дезирэ и всех слуг. Что ж, я не имею права обыскать моих гостей?
— Разные люди тут входят и выходят, — намекнула Жожо, глядя в окно.
— Куда, ко мне в спальню?
— Правильно, — подхватил Владимир. — Поэтому я хочу, чтобы осмотрели также наши каюты на яхте…
Каждый играл какую-то роль. Каждый преувеличивал возмущение или самоуверенность точно так же, как Жанна Папелье преувеличивала свою грубость.
— И я-то еще этих людей кормила, содержала!
— Больше вам кормить нас не придется, — высокомерно заявил граф де Ламотт.
— А ты не строй из себя умника! Еще вчера ты чуть не втянул меня в какое-то темное дело с кино, благо я была пьяной… Так как же, Владимир?
Ее голос менялся, когда она обращалась к нему. В ее негодовании намечалась некая пауза.
— Ты действительно думаешь, что надо отправиться на яхту?
— Я хочу, чтобы с нас было снято подозрение, — ответил он.
— Ты приехал на машине?
Машина стояла перед гаражом, поблескивая на фоне его темного прямоугольника.

Все втиснулись в автомобиль. Жанна уселась рядом с Дезирэ, избегая соприкосновения со своими гостями.
На улицах Канна они не увидели детей, идущих к первому причастию, зато полно было мужчин в белых брюках, женщин в легких платьях, молоденьких цветочниц, пританцовывающих на перекрестках. Автобусы были переполнены. Жители высыпали из домов и разгуливали по берегу, поглядывая на море, усеянное сотнями маленьких парусов.
— Ну а ты что думаешь об Эдне? — спросила по дороге Жанна у Дезирэ.
— Не знаю.
— По-моему, она чем-то больна. Вот уже два года, как она помолвлена с Ламоттом, а я знаю, что она не спит с ним. Мне сдается, что она не может, что-то у нее не так устроено, как у других. Надо будет Владимира спросить… Он-то, должно быть, пытался, уж я его хорошо знаю!
Повернули налево, поехали вдоль берега и увидели «Электру», стоящую на якоре в крошечном порту.
Владимир, сидя в машине, всю дорогу выслушивал возмущенные или угрожающие речи. Он заметил, что опал уже вновь красуется у Эдны на пальце и что Жожо, надев второпях платье, забыла его застегнуть.
В сотне метров от мола обе женщины, будто сговорившись, одновременно напудрились.
А Владимир смотрел прямо перед собой. Он охотно зашел бы к Политу хоть на минутку, чтобы осушить стакан чистого спирта. Но не решался. Он видел, как Лили на террасе ставит на столики вазы с цветами, как каждый день, ничего не подозревая, и, наверно, думает, что эта компания едет веселиться на «Электру».

Когда они вышли из машины, Элен нигде не было видно. Только поднявшись на палубу, они увидели ее в глубоком шезлонге с книгой в руке. Она взглянула на мать и ее друзей с досадой, чуть ли не с боязнью.
— Знаешь, что случилось? — заявила Жанна, сухо и быстро поцеловав ее в лоб. — У меня украли бриллиант, тот самый, большущий, ценой в пятьсот тысяч франков.
Тут же она наклонилась, поддала ногой валявшийся на палубе разводной ключ, поискала глазами Блини и прорычала:
— Это еще что такое?
Она неделями не обращала внимания ни на обслуживание, ни на порядок, будь то на вилле или на яхте. Потом внезапно подмечала все и придиралась к малейшему упущению.
— Должно быть, Блини этим пользовался, когда разбирал аккумуляторы, — объяснил Владимир.
— Разбирал аккумуляторы?
— Да, их отвезли на зарядку.
— А что же с нашим моторчиком?
— Надо менять коленчатый вал.
Она снова стала хозяйкой до кончиков ногтей. Бросила последний взгляд на разводной ключ, как бы давая понять, что еще вернется к этому вопросу. Блини, который опять сидел в своем ялике и по-прежнему скреб борт яхты, посмотрел на нее. Он-то еще ничего не знал! Купался в солнечных лучах и ухмылялся во весь рот!
— Поднимись сюда, — коротко бросила она. По молу прохаживались жители городка, останавливались перед яхтой и рассеянно глазели на нее. Самолет кружил над заливом.
— Ну что же, Владимир?
Жанна предоставляла ему руководить этими операциями. Элен встала и спустилась с книгой в кают-компанию. Эдна нервно постукивала по палубе высокими каблучками, Ламотт-то зажигал сигарету, то бросал ее на палубу, а Блини подбирал.
— Кто-то украл кольцо, — пояснил ему Владимир. — Я предложил, чтобы обыскали наши вещи.
Блини уже не знал, улыбаться или возмущаться. Шествие проследовало на нос, к открытому люку.
— Спустись первым, — сказала Владимиру Жанна Папелье.
В кубрике могли поместиться только двое. Она пролезла туда не без усилий, а когда спускалась по лесенке, платье ее поднялось, открыв толстые, опухшие от артрита ноги.
Владимир раскрывал вещевой мешок, вытаскивал из него одежду, раскладывал ее на койке. Вещей у него было немного: темно-синий костюм, белая фуражка, несколько тельняшек, две рубашки, галстук.
— Да вижу я, вижу, — раздраженно пробормотала она. Сверху к ним наклонились головы гостей.
— Блини! — крикнул Владимир.
И вышел, уступая место приятелю.
— Выложи свои вещи.
Смотреть на это Владимир не стал. Он вышел на палубу и стал смотреть на берег, на бистро Полита, где вице-мэр, усевшись на террасе, читал почту, только что переданную ему почтальоном.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41